– Нет, пацаны, пропадем. Обыщите дом, – прервал Бек общее оцепенение.
Кузьма с Тахой вышли из гипнотического опьянения и бросились шарить по комнатам. Берик подобрал халат и швырнул в лицо женщине.
– Оденься. Если хочешь жить, молчи, – сухо посоветовал он ей, чувствуя как половое возбуждение затуманивает ум, отдаваясь характерной пульсацией в штанах. Он невольно взглянул на ее красивое тело, когда она встала во весь рост и медленно облачилась в халат. Берик отвернулся и посмотрел на лежащего мужчину. Кровь под его головой образовала небольшую лужицу.
– Главное, чтоб не сдох, – подумал Берик, как вдруг боковым зрением увидел бежавшего на него человека со стороны прихожей. Он резко обернулся, но был сбит мощным ударом в голову. Берик попытался встать, но на него посыпался град чувствительных ударов. Картинка перед глазами начала расплываться, уходить в расфокус. Хотелось спрятаться от неприятной боли и беспрерывных ударов. Время тянулось как мед, стекающий с ложки. Вскоре он услышал громкий хлопок выстрела.
Потом кто-то, взяв его под руки, потащил на улицу, в нос резко ударил запах чистого воздуха. Заливисто чирикали птицы, откуда-то издалека раздавались голоса ругающихся.
– Милицию вызывайте! Совсем оборзел этот Семен. Пусть забирают его обратно в тюрьму! Надоел уже! – звучал басистый голос пожилой женщины.
– Берик, вставай, пора бежать, сил больше нет! Пожалуйста, братуха, а то примут нас, – шептал ему в ухо Кузьма. Берик словно по мановению волшебной палочки, собрал всю волю в кулак и, подчиняясь инстинкту самосохранения, побежал вслед за рванувшим Кузьмой. Следом стартанул Таха, которому было непросто бежать со спортивной сумкой в руках. Через четверть часа они были у подвесного моста, своеобразной границы между районами «Крепость» и «Татарка».
– Я даже не помню, как пробежал через двор и перелез через забор, – поделился ярким впечатлением от вечера Берик, потирая ушибы на лице. Кузьма с Тахой расхохотались.
– Ну, ты чудик. Конечно, не помнишь, потому что это мы с Кузьмой за ноги и за руки пронесли тебя через калитку, – смеясь, сказал Таха.
– Хорошо, а кто тогда стрелял? – спросил с любопытством Берик. -Честно ответить или нет? – вопросом на вопрос ответил Таха.
– Да нет, мать твою, отвечай нечестно! – вспылил вдруг Берик, сверкнув злобными огоньками глаз.
Таха сбросил сумку на землю, присел на корточки, достал из кармана заранее приготовленный косяк с таджикским ручником. Неспешно прикурил и, глубоко затянувшись, подал ее Кузьме.
– Бек, братан, у меня к тебе большая просьба. Не надо обижать мою мать. Я сильно уважаю тебя, и люблю как брата, но ты не можешь оскорблять ее безнаказанно. Насчет выстрела… это я стрельнул, когда тот мордоворот гасил тебя насмерть. Если бы я не выстрелил,