– Жаль. А какие-нибудь медицинские документы Ашота Арамовича здесь могут быть? Желательно из последних.
Иван озадаченно почесал затылок и полез в ящики стола.
В самом нижнем между какими-то старыми бумагами он нашел скрепленные степлером два бланка с результатами анализа крови: общий и на биохимию, датированные февралем прошлого года.
– Спасибо, этого достаточно, – сказала я, убирая листки в чемоданчик. – Будем смотреть дальше.
Мы с Иваном прошли в спальню, где на кровати лежали старые одеяло и подушка, естественно, без пододеяльника и наволочки.
Я глянула на Ивана и увидела, что он всерьез озадачен. Я полезла по шкафам, но постельного белья нигде не было, ни чистого, ни использованного.
– Вообще-то все отвезли в фонд, – удивился он. – Откуда это?
Мне даже в перчатках категорически не хотелось ни до чего дотрагиваться, поэтому я нагнулась и понюхала подушку – она пахла женскими духами, резкими и дешевыми. Но даже такие за полтора года должны были бы выветриться.
Я брезгливо скинула на пол одеяло и ультрафиолетовым фонариком посветила на матрас.
Ну что сказать? Он носил следы неоднократных любовных утех.
– Простите, – сказала я, – но матрас мне придется порезать.
Иван стоял с каменным лицом и ничего мне на это не ответил.
Я вырезала несколько кусков из обивки матраса и убрала их в пакеты.
– Только не перепутайте, – попросил Иван.
– Конечно, нет. Смотрите, я везде пишу: образец «А», образец «Бэ», образец «Вэ», и только я знаю, кому какой образец принадлежит, – объяснила я. – Надеюсь, вы уже поняли, что здесь происходило, поэтому вам нужно сегодня же найти документы на входные двери и вызвать мастера, чтобы поменять личинку хотя бы одного замка. Срочно! А еще над входной дверью видеокамеру, и пусть изображение с нее идет только на ваш компьютер.
– Больше ключи я этому щенку не дам, – зло пообещал парень.
– Господи! Иван! Да он уже давно сделал себе дубликаты. А пароль от сигнализации вы ему сами сказали. И говорить вы этому щенку пока ничего не будете. И делать тоже. Просто если он попробует сюда зайти, у вас будет этому доказательство. А теперь поехали в квартиру Луизы Ованесовны.
Ее дом был классической «сталинкой» с высоченными потолками и широкими пологими лестницами. Подниматься нам, правда, пришлось на четвертый этаж.
В этой квартире была та же система двойных металлических дверей, только гораздо большего размера.
Обстановка в квартире оставалась нетронутой, поэтому сразу было понятно, что это барский дом в хорошем смысле этого слова: все было очень дорого и со вкусом. А богатая библиотека, альбомы с репродукциями картин, проигрыватель и множество пластинок давали понять, что здесь жила интеллигентная женщина.
Я прошла по квартире и удивилась – в ней был идеальный порядок.
– Вы здесь что-нибудь трогали или убирали? – спросила я.
– Нет, –