– Короче, молодежь! – Волков хлопнул по дырявому мешку с песком, выбивая из него облачко пыли. – Каждому – по наряду вне очереди, причем заступаете сразу, как ночное дежурство кончится. Впрочем, нет, три часа отдыха. Потом – в наряд. Договариваться с кем-нибудь о подмене запрещаю. Увижу, что по станции шляетесь – шею намылю.
– Якорь, ты не хочешь, чтобы мы с этими зелеными пересеклись? – догадался Чита.
– Я не хочу, чтобы из-за личных обидок пострадала целая станция, – ответил тот, – если вдруг кто-то надумает свести счеты.
Дед говорил это, обращаясь к Леониду, но судя по взглядам, которые он метал в сторону Штыка, речь прежде всего адресовалась ему.
– Нам от этого брачного союза ни холодно, ни жарко, – сообщил Николай.
– Брешешь, – покачал головой Волков. – Начнем с того, что времена нынче неспокойные, независимым станциям год от года все сложнее приходится. Рано или поздно прогнемся под кого-нибудь, так что лучше не дожидаться, пока к нам кто-нибудь с мечом придет, а самим выбрать в союзники тех, у кого меч острее.
– С умом выбрали, – хмыкнул Штык. – Угонят веганцы добрую часть населения к себе в Империю и заклеймят. Будем тогда горбатиться, не разгибаясь, и радоваться, как все здорово вышло. Думаешь, зеленые просто так вырядились, будто им до нас не четыре станции пройти, а целую ветку по поверхности?
– Не наше с тобой дело о политике думать, понял? – нахмурился Дед. – Во-первых, у нас мозги по-другому заточены. Не понять нам всей выгоды и расклада в целом не увидеть. Политика – дело тонкое. Тут надо мыслить шире. Мы тоже должны просчитывать на ход вперед и решения быстро принимать, как в ситуации с вашей перестрелкой, но это ничто в сравнении с тем, какие решения приходится принимать руководству. Мы с тобой будто в дурачка режемся, в то время как наш комендант в шахматы играет. Да и не знаем мы всех тонкостей ситуации. Даже если захотим разобраться, как в эти самые шахматы играть, то в лучшем случае будем шахматными фигурами по правилам шашек ходить. Понял аналогию?
– Понял, – буркнул Штык на всякий случай. В карты играть он умел и любил. А вот про шахматы и шашки слышал только от старожилов.
– На Чернышевской говорят, веганцы к ним стали часто наведываться, – вставил Леонид, – ведут переговоры с комендантом. Ходят слухи, что станцию хотят присоединить к Империи. А в этом случае присоединение Площади и Выборгской – лишь вопрос времени. От Конфедерации мы отрезаны разрушенной Лесной, их соседство Империю не смутит. Единственное препятствие – бордюрщики на Площади Восстания и Маяковской, но из перегона через Маяк обходной туннель есть.
– Говорят, корову доят, только я ее молоко в жизни пить не стану, – сообщил Яков. – Опять же – нам неизвестен весь расклад, так что, Штык, поверь, комендант – не дурак, не стал бы родную дочь замужеством неволить, если бы на то не было веской причины.
Николай насупился и пробурчал в ответ что-то невнятное.
– Леня, как нога? –