***
До чего же странно быть в постели одной… Да, раньше мне тоже порой случалось ждать Алана неделями, прежде чем он вернётся домой, но тогда я грезила им наяву и во сне, он словно всегда был со мной, окутывая коконом своей любви,…и одиночество ощущалось совсем по-другому. Нет, – я даже мотнула головой в раздражении, – я не знаю, была ли это настоящая любовь. Возможно, это была иллюзия…не та, о которой говорил Акинсар, но не менее действенная. Она называется самообман. Сегодня, как и раньше, Алан ничего не сказал в мою защиту, не захотел уничтожить глупого старейшину посмевшего оскорбить на глазах у знати его жену… Он только испугался, когда понял, что я могу его убить. Он остановил меня. Моё тело всё ещё реагирует на него как прежде, и ему удалось вывести меня из состояния бездушной машины несущей смерть. Но после, он не пошёл за мной, не остановил. Он не сделал ничего. Но я не понимаю… Раньше он часто бездействовал и это было обосновано его социальным статусом отверженного, да и остальными ограничивающими его свободу законами и правилами его народа. Но сейчас он официально объявленный Повелителем второй наследник, у него практически нет ограничений. Но боюсь, он так и останется тем слоном, что вырос в неволе со скованными ногами. С него сняли цепи, но он всю жизнь будет ощущать, как они впиваются ему под кожу. Если это действительно так, то Повелитель просчитался, – горько улыбнулась я, – из такого правителя не выйдет, как ни старайся. Но если причина не в этом, то… в чём? Ах да, он мог испугаться, что я устрою безобразную сцену выяснения отношений на глазах у его подданных, а ему это сейчас не на руку, ведь ему необходимо обрести в их глазах тот же флёр могущества, что есть у его брата от рождения. Это неприятно, думать, что мнение обезличенной толпы для него важнее, чем мои чувства и наши отношения. Но лучше чтоб было так, чем…знать, что он на самом деле согласен с Харсуром, что на самом деле стыдится меня перед этими напыщенными щёголями. Ведь в глазах эшров я именно та, кем обозначил меня старейшина: безродная полукровка, чьим телом овладел другой мужчина. И все-таки, какие же эшры лицемеры! Они словно животные допускают битву за самку и их воровство друг у друга, но не могут принять женщину, если она стала жертвой таких обстоятельств. Я боготворила Алана за то, что он не отказался от меня, что бился не на жизнь, а на смерть, чтобы вернуть меня. Тогда он стал для меня идеалом во всех отношениях. Именно так должен поступать мужчина, который искренне любит свою женщину. Но, сейчас я знаю, что ему ни в коем случае нельзя было меня терять, я должна была остаться с ним во что бы то ни стало… И та ситуация теперь видится мне в несколько ином свете. Он не мог прикоснуться ко мне неделю! Отводил глаза, сбегал на тренировки и дежурство. И как раз это поведение было нормальным для мужчины, гордость которого