– Та-а-ак, – протягивает Клара улыбаясь Вэл, – ты надолго? – спрашивает она, за что получает ногой Вильяма по своей ноге, мол, это он должен был спросить.
– Если честно, – девушка заправляет выбившуюся прядь за ухо, – я пока сама не знаю. – Она вновь возвращается к своему наиувлекательнейшему занятию. – Может, уеду через два дня. Не исключаю и того, что останусь. Нужно доучиться всё-таки, – Вэл, наконец, отрывает взгляд от тарелки.
– Оставайся, – серьёзно говорит Вильям. – Вернее, нет, не так. Ты останешься со мной. Хватит с тебя этой беготни по городам.
– Ничего я не бегаю по городам, – слегка улыбается Валери, но улыбка тут же спадает, когда просто серьёзный взгляд брата становится ультрагрозным.
– Эм, я чисто из интереса, а сколько ты сменила городов? – спрашивает Локи, не удосужившись сначала прожевать, а потом сказать.
– Где-то тридцать семь, хотя, может быть, их даже было больше, – она сначала хмурится, но затем снова лицо принимает спокойное выражение, в то время как Локи ошалело смотрит на собеседницу.
– А как ты учишься, вундеркинд? – спрашивает он, снова смотря в тарелку.
– Сам Тайфер интересуется учёбой? – удивляется Клара.
– Замолчи, – фыркает Локи в её сторону, за что получает под столом от Вильяма.
–Месяц там, месяц тут. Деньги дают много возможностей, тебе ли не знать об этом, – ухмыляется Валери с таким видом, будто уже прочла все его грехи за полчаса завтрака. – И, Вил, прекрати толкаться под столом, толкаются в другом месте и не ногами.
Локи едва сдерживает в себе смех. Оценивает её по достоинству. С секунду Вильям смотрит на неё зло, но взгляд быстро смягчается и-за очередной попытки девушки откинуть яичницу на край чёрной стеклянной тарелки.
На Вильяма она была похожа лишь маленькой частичкой характера. Внешность ей и (чёрт бы его побрал) Вэрнарду досталась от матери: светлые, почти кристальные, серые глаза; пепельный цвет волос, иногда отдающий на солнце серебром; бледная кожа, сквозь которую были видны синеватые венки. Всё это было по линии О'Коннор.
Валери никогда не любила свою семью: что со стороны матери, что со стороны отца творился полнейший дурдом на выезде. Потому смешавшиеся характеры Брэдли и О'Коннор давали жгучую, даже ядрёную смесь. Вильям, что называется, приноровился жить в этой семье, приноровил жить и сестру. За глаза они это называли «хитростями выживания». Вильям Брэдли – единственный человек, кому она доверилась целиком и полностью за всё своё существование, и кто ни разу не подвёл её.
– Да, Вильям, я думаю, пришло время перестать сбегать. – Она слегка поджимает губы, когда последняя клетка мозга умоляет её снова бежать.
– Отлично! – счастливо улыбается брат. – Закончишь учёбу в Норнхилле, там если что тебя будут оберегать Волки, и я всегда буду присматривать за тобой.
– Ещё бы, – смотря на то, как Вэл откусывает брокколи, и, чувствуя этот гадский привкус на рецепторах языка, пытаясь не сморщиться,