Вскоре, шаркая, пришел Чарльз – только что из душа, аристократическая квадратная челюсть, толстые очки в роговой оправе и зализанные назад со лба седые волосы. Он выглядел так, как выглядел всегда с тех пор, как шесть лет назад перенес ряд инсультов: смирившимся с тем фактом, что больше не командует парадом. Пользовавшийся всеобщим уважением как мечтатель, стоявший за созданием Плимутской плантации[5], музея живой истории, который он основал много лет назад и которому хранил страстную преданность, Чарльз был очарован разнообразными археологическими диковинками. Его самым недавним стремлением, граничившим с одержимостью, стало найти обломки давно затонувшего пиратского корабля под названием «Уида». Что меня больше всего восхищало в Чарльзе, так это его фундаментальное отличие от моих родителей: он не сквернословил, не выходил из себя и не видел проблемы в том, чтобы уступить собеседнику в каком-то вопросе. Воспитанному, спокойно-официальному и добродушному, Чарльзу достаточно было хорошей книги, предпочтительно по истории. Читал он везде и всюду, за исключением разве что пляжа. И каждое летнее утро заявлял о своем желании. «Прошу тебя, милый бог дождя, – нараспев выговаривал он за завтраком, – сделай свое дело, чтобы мне не пришлось сидеть на этом жарком песчаном пляже». И это заклинание неизменно смешило нас.
– Похоже, сегодня будет все, как ты хочешь, Чарльз, – заметил Питер, и наш отчим улыбнулся, оценив зловещую насупленность неба.
– Мы могли бы поехать в Веллфлит и посмотреть, что там поделывает Барри Клиффорд, – предложил Чарльз всем разом и никому в частности. Барри Клиффорд, известный среди местных жителей под прозвищем кейпкодского Индианы Джонса, охотился за затонувшими сокровищами и, как и Чарльз, загорелся идеей найти «Уиду».
Никто не клюнул.
Обычно мать, пока пила чай, подавала Чарльзу его утренний напиток: полную ложку растворимого кофе без кофеина залить остатками кипятка, один раз энергично размешать. Ему так больше нравится, уверяла она нас, это привычка, оставшаяся с холостяцких дней. Но этим утром, когда Бен и Лили приехали к нам на выходные, мать сварила полный кофейник кофе из свежесмолотых зерен, и я, наблюдая, с каким наслаждением Чарльз осушил до дна свою чашку, засомневалась, что ему на самом деле нравился растворимый кофе без кофеина.
Мы сидели на своих обычных местах вдоль столешницы – Чарльз, Питер и я, дружно заглядывая в кухню, где моя мать, оживившаяся под действием чая, скользила от плиты к кухонному