Лампа пригласил меня в театр. После работы я зашел домой переодеться. Благо встревожился и тоже захотел пойти. В театр можно попасть только по приглашению. Я его не пригласил.
Я надел свои лучшие перчатки из хомячьей кожи и новое желтое пальто. Его манжеты украшены чешуёй, а запах компенсируется элегантностью.
Лампа водил меня по коридорам театра, увешанным фотографиями самосожжений, произошедших на сцене. Мы поняли, что представление начинается, когда работники театра начали стрелять нам по ногам. Зал был украшен бархатом и древними письменами. Мы нашли свои места, сели и стали ждать. Занавес поднялся. На сцене было много артистов. Они стояли, сидели, смотрели на нас.
Прошло много времени, прежде чем девушка, сидящая рядом со мной запела. К ней присоединились еще несколько зрителей. Кто-то стал танцевать, скандировать стихи, читать монологи. Лампа показывал акробатические трюки, стоя на спинке своего кресла. Я набрался смелости, встал и хотел рассказать шутку, которую недавно услышал во сне. Но холодная волна смущения прошлась по моему телу. Я покраснел, замялся. Все артисты смотрели на меня так требовательно. Что будет, если я покажусь им глупым, скучным? Конечно, они сделают довольный и благодарный вид, но я знаю, что на самом деле они подумают. Я сел обратно и попытался спуститься пониже в кресле, чтобы спрятать свое волнение.
– Неблагодарная публика! – хрипло прокричал кто-то из зала. – Я потерял голос, а вы сидите там с кислыми лицами!
Мужчина, который кричал это артистам, действительно хорошо пел, а люди на сцене все равно были недовольны. Один из них, сидевший на стуле в центре, опустился на пол, встав, как животное, на четыре лапы. Он неотрывно следил за кричащим человеком, а потом сорвался с места, перепрыгнул несколько рядов кресел и повалил певца на пол. После пары надрывных криков, зал заполнил приятный звук булькающей в разодранном горле крови.
Артисты принялись аплодировать и свистеть. Это было фееричный финал. Я быстро поклонился и увидел, как растекшаяся кровь течет к моим ногам.
– Я сейчас испачкаю ботинки, – шепнул я Лампе и мы вышли из зала, в котором еще долго не утихали овации.
13. Спокойствие.
Птицы рвут когтями облака. Из этих ран вытекает вода.
***
Наступила череда просто хороших дней. В городе спокойно, светло, пахнет выпечкой. У Невербального правительства отпуск.
Стеклянные стены наших домов больше не забрызганы внутренностями, кожей и волосами. На жарком солнце последние из них высохли и пылью опали на тротуары. Уборщики собрали ее и отнесли в родильные дома на корм новорожденным.
Благо целыми днями сидит на полу у открытых окон и греется на солнце. Он нашел примитивную деревянную флейту и наигрывает на ней печальные мелодии.
На работе мои коллеги перестали вздрагивать при каждом шорохе. Сама Тьма, кажется, заснула. Лампа даже осмелился заговорить со мной в рабочее время. Мы сидим рядом, но общаемся