– Ты должен был рассказать. И ещё. Что-то ты мне не нравишься. Этот блеск в глазах, никому не нужная горячность и задумчивость. Сынок, не влюбился в неё случайно?
–Нет, нет, мама, что похож на сумасшедшего?
–Вообще-то да. Максимилиан, ты что не понимаешь, как это опасно?!
–Юнона, не говорите глупостей.
–Ну точно. Все симптомы налицо. Диагноз-любовь. И болезнь прогрессирует. Ты должен излечиться, забыть её. Должен, слышишь? Я не хочу, чтобы тебя постигла участь Филиппа. Максимилиан-ты наследник престола, не бросай меня, умоляю.
–Филипп любил Агнессу, а я не люблю Елену.
–Ты не знаешь, что говоришь. Я не могу вас разлучить, находясь в плену в зазеркалье. Но если бы даже я была бы свободна, невозможно погасить этот огонь. Неужели все мои дети должны погибнуть от него?
–Мама, не кричи, она, кажется, проснулась. До свидания. Как там у вас на фронте?
–Мои отряды терпят поражения. Нам нужна она, лишь она сможет открыть врата зазеркалья. До свидания, сын. Запомни мои слова: ты не можешь любить, нельзя. Забудь её.
Где это я? Какие странные сны…или не сны? Мне нужен кофе.
– Вам с сахаром, или без? – с улыбкой произнес Макс. Подсаживаясь ко мне поближе
–Значит, это был не сон! Максим?
Было видно, что он колебался, вероятно, вспомнив слова матери, но потом уверенно наклонился и поцеловал меня, нежно и робко, совсем не так, как первый раз. Я не сопротивлялась, упиваясь каким-то неведомым доселе чувством абсолютной свободы и радости. Однако, когда поцелуй закончился, я состроила недовольную гримасу и заявила:
–Ты меня всегда будешь приводить в сознание таким способом?
–А тебе не нравится?
И опять он как будто делал мне вызов. Я никак не могла распознать его отношения ко мне: то он был удивительно нежен и искренен, то надменен и как будто даже груб. Но мне так нравятся загадки!
–Ух ты! Какой домик! Какая роскошь! Можно мне осмотреться?
–Конечно, а я пока что займусь делами.
–Какими?
–Расскажу тебе чуть позже, – сказал он с таинственной улыбкой на губах. И казалось, взгляд Максимилиана задержался на мне чуть дольше, чем следовало. Когда я ушла, он ещё минуту помедлил, а потом встал и решительно сказал, обращаясь к самому себе:
–Нет, мать не права. Филипп погиб не от любви к земной женщины, а от слабости воли и души. Они не были готовы. У нас с Еленой все будет по-другому. Если я её полюблю, мы не станем пленниками. Кстати ей нужно подыскать платье.
Я не слышала его слов.
–Лена, чувствуй себя, как дома, потому что дома мы будем не так уж долго.
Вопросительный взгляд.
–А разве мы не собирались в Пятигорск?
–А с чего ты взял, что я с тобой куда-то поеду?
–Потому что, во-первых, ты не можешь мне отказать. А во-вторых, ты ищешь родителей, не так ли?
–Максим, – сказала я, подходя ближе, – ты мне так и не рассказал, почему ты прилетел