– Ты задумался? – Спросила она.
– Ну да, это так неожиданно, просто я…
– Темочка, все очень хорошо.
– А папа тебя спросил, что… что бы…
Маша не стала дожидаться уточнений щекотливого вопроса:
– Ты имеешь ввиду, спросил ли меня папа, что-то вроде «что бы сказала мама»?
– Ну, что-то вроде того. Ну, я так понимаю, спросил.
– Ну да.
– И ты ему ответила. И, наверное, что мама сказала бы, что хочет только одного: чтобы он был счастлив.
– Именно так! Ведь это же правда!
Повесив трубку, Артем замолчал и вытер выкатившуюся слезу. Рой молчал. Артем решил не умалчивать причину этой столь эмоциональной реакции.
– Рой, понимаешь, мама Маши умерла, когда Маша была совсем маленькой. Но Маша ее хорошо помнит. Она была образцовой женой и делала все, чтобы муж был счастлив. У нее это кредо такое было – муж счастлив, значит счастлива и она. Машин отец сказал, что в этом плане Маша вся пошла в мать. Я уже успел в этом убедиться. Бог послал мне самую прекрасную девушку на свете, которая живет только одним: чтобы я был счастлив. И вот сейчас ее отец сообщил (ну, пока неофициально), что снова женится. Я спросил Машу, советовался ли отец с ней. Она сказала, что советовался и он, конечно, задал ей вопрос “как ты думаешь, что сказала бы мама”. И Маша ответила ему, что мама всегда хотела, чтобы он был счастлив, поэтому она, будучи солидарной с покойной мамой, будет очень рада тому, что он снова будет женат на женщине, которую любит.
Рой молча кивнул и тоже как будто смахнул слезу.
– Это невероятно вдохновляюще, друг мой! – Сказал он. Артем тем временем вырулил на дорогу и повел машину в сторону площадки. – Ты знаешь, мне иногда кажется, что всю любовь, которая может витать в воздухе, забрали к себе вы, русские. Вы же, кажется, если я все правильно понимаю, Вторую Мировую выиграли именно на этой любви. К вашим женщинам, к матерям, к родине, может к вождю – это неважно.
– Эй, погоди. Как это мы выиграли? Ты же американец! – Весело сказал Артем.
– Ну, я американец, но не дурак же! – Расхохотался Борбс. Олег, сидящий сзади, поджав губы одобряюще улыбнулся, мол “Ого, какие среди них, оказывается есть!”.
Ворота перед ними открылись, и они заехали на площадку. Место проведения торжества было не узнать: все было убрано, сияло и блестело, придраться было невозможно ни к одной мелочи! Трибуна, на которой должны будут стоять гости до официального начала (единственная конструкция, не спрятанная под землю, не считая пары шатров), сияла бело— голубыми покрывалами, которыми были застелены полы. На столах, стоящих вокруг, блестели на солнце накрахмаленные белоснежные скатерти. Поодаль, за ширмой, стоявшей за небольшой лесополосой, раздавались бесчисленные голоса: то были оркестранты, мальчики-гусары, инженеры и операторы.
На самой площадке работало всего несколько человек, что говорило о том, что все находится в состоянии “Готовность номер один”.
Навстречу гостям, бросив временный пульт (основной, как и все остальное, также пока был спрятан под землю) выдвинулся