Следует отметить, что именно в этой перспективе Зогар стал известен в Европе, однако лишь через почти столетие появился человек, которого мы должны упомянуть в этом контексте, – Уильям Постель. Он первый перевел Сефер Йециру – Книгу Творения – на латинский язык, что позволило ознакомиться ученым, стремящимся к познанию европейцам с основополагающим материалом всей Каббалы, включая ее доктрину о сфирот, Божественной силе 22 букв еврейского алфавита и тайне чисел. На наш взгляд, Книгу Творения нельзя считать тем самым горчичным зерном из притчи, которое вырастает в большое дерево, поскольку Зогар не является ее развитием ни в каких отношениях, за исключением доктрины о буквах и числах. В Израиле ее определяют в качестве изначального текста всей каббалистической литературы. Вклад Постеля в наше знакомство с Каббалой, даже самое общее, представляется более существенным для наших целей, чем почти спорадические Conclusiones Каbbalisticae Пико делла Мирандолы. Постелю приписывают и перевод Сефер ха-Зогар, который стал бы неоценимым сокровищем, если бы таковой существовал и сохранился до наших дней[13]. Неизвестно, как и с чьей легкой руки родилось это предание, но через 20 лет в него твердо уверовали французские эзотерики, которые предприняли немалые усилия по его поиску, ни к чему, конечно, не приведшие. Однако для такого поиска есть основания не только в предании: знакомясь с самым известным трактатом Постеля Clavis Absconditorum, нельзя не согласиться с тем, что он хорошо знает текст и вполне мог осуществить подобный труд[14]. В нем душа Посредника трактуется как первое творение Бога и Торы (Закона), миротворца вселенной, соотносимого со сфирой Бина – Понимание, атрибуты и местопребывание которого в соответствии с Зогарой связаны со Шхиной[15]. Это не единственный момент, связывающий Постеля с главным кодексом сокровенной Традиции иудаизма, хотя мы можем лишь констатировать данный факт, не вдаваясь в подробности.
Между