Он подошел к моему столику, держа пустой стакан крепко стиснутой ладонью:
– Повторишь? Виски больше не хочу. Подойдет пиво. «Гиннесс».
Он не узнал меня. Забыл предыдущую беседу. Я поднял руку и сделал соответствующий знак бармену.
Выпивка полилась рекой.
Словесным потоком его историй. Табачная завеса и повести об актерах-убийцах, фельетоны о скрипачах, зависших на кодеине, эссе о художниках, рисующих картины собственными гениталиями.
Бар выгнал посетителей в два после полуночи.
Прихватив с собой бутылку скотча, мы вдвоем отправились ко мне домой. Пару кварталов на север – в район бесконечных многоэтажных общежитий и приземистых деревянных бараков, где когда-то обитали ударники давно разорившихся текстильных фабрик.
По пути он рассказывал мне о тонкостях уголовного права, о битниках и прогрессивном роке, об эрогенных зонах и бездарности подавляющей части современных литераторов. Мы шли через пустырь. Я крупнее его в несколько раз. Мои мускулы налиты сталью – работа на промышленной скотобойне не терпит доходяг. Хиляк или Дохлый – вы вряд ли смогли бы встретить этих ребят в нашем озлобленном на все сущее коллективе.
Я думал лишь о том, что мне нельзя обронить ни фразы. Это выглядело бы окончательным позором. Я не мог допустить этого перед моим случайным товарищем – смазливым типом с подвешенным, как виселичная веревка, языком.
Мною владело восхищение – ему на самом деле было безразлично то, кто я и куда мы идем. Мой новый знакомый совершенно не заботился о том, что с ним случится этой ночью. Его увлекали лишь возможность получить бесплатную выпивку да выдать долгий монолог, переливавшийся всеми гранями его красноречия. Восторженный пьяница, нарцисс с грандиозным словарным запасом. Еще один типаж популярных городских легенд.
Мой полный антипод. Он говорил о человеческой красоте: насколько она определяет отношение окружающих. Называл ее самым ценным даром.
Мужчина и вправду был хорош собой. Сидя в кресле с клетчатой обивкой, он пытался доказать мне, что рано или поздно внешняя привлекательность позволит ему отворить все тайные двери бытия: деньги, женщины и прочие удовольствия хлынут на него обжигающим золотисто-розовым водопадом.
Даже когда я опустил ворот свитера и открыл ему свое лицо, он не стал менять свой насмешливый тон. От души насмеявшись над собственными шутками о моем сходстве с мультипликационным кроликом, «…не вылезающим