– Не говори ничего, ладно? Не утешай меня. Довольно того, что в одну из таких минут слабости меня взялась утешать Наталья, и я… И я захотел утешиться. А потом бабушка ее умерла от тифа, ну и так вышло, что ближе меня у нее никого не осталось. А у меня – никого, кроме нее. Впрочем, у Натальи есть еще тетка в Нижнем, у нее и живет сейчас наша дочь.
– Как ее зовут? – спросила Аглая, стараясь говорить как можно безразличней.
– Ларисой. Наталья очень любит «Бесприданницу» Островского. А мне имя напоминает о Ларисе Полетаевой. Черт ее дери!
Гектор резко махнул рукой, и Аглая ощутила, что ее сковал холод. Нет ничего более глупого, чем ревновать этого человека, но все же она ревновала. До боли.
– Дело не в моих переживаниях, – продолжал Гектор, – а в том, что все жертвы оказались напрасными. Время шло, а Хмельницкий по-прежнему сидел в Нижнем. Я следил за ним и понимал: шкатулки Креза у него нет. Сокровище исчезло вместе с Витей Офдоресом. Где он, куда уехал – неведомо. До последнего времени я был убежден, что шкатулка пропала вместе с ним. Но вот уже месяц, как в Нижний перебралась Лариса Полетаева. Мои люди следили за ней и за теми местами, где она бывала. Она вела себя, как светская дама из того самого «мира насилья», который она и ее подельники так неистово разрушали: парикмахерская, домашние ателье, кабинеты лучших дантистов и косметологов, кабаки, танцзалы… Последних в городе один или два, не запрещены они только потому, что их посещает Лариса Полетаева. Она заставила снова открыть водяную лечебницу и ездила туда принимать грязевые ванны. Всю грязь извела, сутками в ней сидела! У нее какое-то врожденное тяготение к любой грязи… – с изумлением развел руками Гектор. – Потом в городе обосновался модный массажист Лазарев, и Лариса зачастила к нему. Собственно, мне неважно ее времяпрепровождение. Важно другое: я убежден, что она знает, где шкатулка с бабочками Креза, поэтому…
– Почему? – перебила Аглая. – Если бы сокровища оставались у Хмельницкого, ясно, он мог бы сказать ей. Ну а если их забрал Офдорес? Какая связь между ним и Ларисой?
– Именно такая, что Лариса испытывает инстинктивную потребность не только в лечебной грязи, – жестко ответил Гектор. – С каким только отребьем не общалась она в Москве, в Питере, за границей! Кроме того, она немалое время прожила в Варшаве, налаживала там какие-то дела по печати. Офдорес явился из Варшавы. Помнишь, я говорил, что он был связан с большевиками? Очень может быть, что они знакомы с Ларисой… Да я почти уверен! Что-то подсказывало мне: Лариса должна знать и об Офдоресе, и о бабочках. Я видел единственный способ узнать все: похитить Ларису. Однако здесь она все время находилась под охраной анархистов… Ты видела компанию, которая явилась с ней?
– Хм, их трудно было не заметить.
Гектор холодно усмехнулся:
– Теперешний любовник Ларисы – Гаврила Конюхов, главарь нижегородских анархистов. Он с нее глаз не спускал, всюду таскался