В стремлении найти мифический териак, мнимое универсальное противоядие, которое должно было излечивать все отравления, царь не остановился и начал экспериментировать с лекарственными растениями на пленных, которых ранее отравили или укусили ядовитые змеи или скорпионы. В конце концов, ему удалось создать смесь из пятидесяти четырех лучших противоядий, которая в сочетании с медом представляла собой препарат, используемый Митридатом для защиты. Это противоядие прозвали „митридатом“, и он стал настолько известным, что сто лет спустя его усовершенствовал сам Нерон…»
– Живым, однако, я не сдамся! Как обидно, что ни один яд меня не берет. Не боявшийся поражений на поле брани, с двадцати лет я готовился к тому, что римляне попытаются меня извести. Принимал малыми дозами страшнейшие яды – закалял себя, опасаясь, как я думал, самого худшего – отравления. Более полусотни сильнейших ядов я испытал на себе! Пробовал опий, змеиный яд, кровь колхидских уток, питающихся болотными плодами… Глупец! Могучий телом и неукротимый духом, я возомнил себя одним из богов, сделался бессмертным! А сам стал жертвой банальной истории в жизни царей: неверности детей… Впрочем, нет! Дочери мои и сейчас со мной. Так они и останутся.
Митридат Евпатор (по-гречески «благородный»), последний из греко-византийских властителей, не сдавшихся Риму, развязал заветный мешочек, всегда висевший на шнурке у него на груди, и высыпал оттуда на широкую ладонь шарики, скатанные из засохшего сока цикуты. Налил в кубок вина и бросил в него щепотку яда:
– Пейте, дочери мои! Да пребудет с вами Дионис!
Две девушки, предназначавшиеся в жены кипрскому и египетскому царям, пали мертвыми у ног того, кого римляне называли «царем Азии».
Потомок по матери самого Александра Македонского, Митридат VI по отцу вел свой род от персидской династии Ахеменидов. Именно их символ – двуглавого орла, грозящего разом западу и востоку, – сделал он своим гербом. Вряд ли накануне смерти в 63 году до н. э. хозяин тогдашнего Черного моря, неспроста считавшийся современниками магом и чудотворцем, мог предвидеть, что его родной Крым из яблока раздора античной эпохи превратится в точку пересечения интересов цивилизаций XXI столетия. Разве мог он угадать, что его царский герб, горевший в кострах по приказу Помпея, вскоре возродится и на протяжении двух тысячелетий будет служить административным атрибутом двух крупнейших империй. Сначала – Византийской, а затем – и Российской? И – по сей день двуглавый орел парит над Москвой!
С