– Ч… ч… что я здесь делаю? – его голос был очень слабым, словно что-то не давало ему говорить.
– Лежишь, лечишься. Тебя таксист нашёл на дороге и привёз сюда.
– Ясно. – Хотя на самом деле Дрейку было совершенно ничего не ясно. Нашел таксист? На дороге? Почему именно в тот момент ему приспичило проехать по именно той дороге?
– Отдыхай пока. Я позже ещё зайду, проверю твоё самочувствие.
Дрейк слабо кивнул, и врач вышел из реанимационной палаты, закрыв за собой дверь.
Парень бросил голову на мягкую подушку, прикрыл глаза. По щекам медленно потекли слезы. Он не чувствовал боли, ее блокировали обезболивающие, которые медленно капали по прозрачным трубкам прямиков в вену, мысли в его голове стали разборчивее.
За что?
Почему я не умер?
Господи, за что мне всёэто?
Я должен уйти отсюда.
– Как же я надеюсь, что всё это сон, – прошептал он.
– Ну, я бы так сильно на это не надеялся, – Оно снова появилось. Сидело в кресле, недалеко от койки парня и жадно потирало свои костлявые руки, – А знаешь, здесь уютненько. Чего ты пригорюнился, малыш? Ты думал, что умрёшь? Эх, как бы не так. Ты ещё не забыл, как меня зовут?
– Мизар, – процедил сквозь зубы парень.
Демон поднялся с кресла, подошёл к Дрейку, сухощавыми и холодными, словно ветви деревьев, пальцами, аккуратно провёл по лицу парня, стараясь не поцарапать его тёплую кожу своими длинными ногтями. Лицо Мизара приблизилось к лицу Дрейка настолько близко, насколько это возможно. Парень смотрел на него усталым, но злым взглядом. Дыхание Мизара, холодное, словно могильная плита, касалось лица юноши, скользило по нему и растворялось в тёплом воздухе палаты.
– Когда же ты от меня отвалишь? – произнёс Дрейк прямо в лицо и резко повернул голову в сторону, чтобы не ощущать вони от этой твари.
– Ответ очевиден, Дрейк. Хах, какое же забавное имя тебе дали твои родители. Я не отвалю от тебя ни-ко-гда, – растворяясь в воздухе, словно дым, оставляя за собой легкий запах серы, произнёс Мизар.
Дрейк облегчённо выдохнул, приподнял свои руки и осмотрел их. О той кошмарной ночи напоминали лишь небольшие ссадины и грязь под ногтями. Парень слегка приподнялся. Ноги, которые почти достигали края белой кровати, не были в гипсе, а значит, нет и переломов. Дрейк медленно опустился обратно, и тупая боль в грудной клетке стала ещё одним напоминанием о произошедшем накануне. Торс не был перебинтован, а значит ребра, слегка выпирающие из-за худобы парня, также остались целы.
Спустя некоторое время в палату вошла медсестра. В руках она держала две небольшие мутновато-белые баночки. В одной из них находились лекарства, а в другой – вода. Она поднесла оба сосуда к больному, всем видом показывая, что нужно принять их содержимое.
Сбежать.
Уйти.
Свобода.
– Вам