Собственно, немало домовых так и живут старыми холостяками, не слишком от этого страдая. Но у них холостячество – или вынужденное, или какое-то случайное – скажем, выпал бедолага из поля зрения окрестных свах.
Некоторые подолгу не женятся от гордости – я, дескать, самое исправное хозяйство в городе веду, мне и супругу нужно под стать. Но и на них порой находится управа. Попадаются, хоть и очень редко, нытики, с которыми уважающей себя домовихе лучше не связываться. Попадаются склочники, которых все обходят за три версты. И те, и другие не прочь жениться, но ничего в себе менять не желают – так и остаются одиночками.
А Тимофей Игнатьевич испытывал дикое, невероятное предубеждение к законному браку. Ему почему-то казалось, что лучше удавиться.
И сложилось же так, что, переехав с хозяевами на новое местожительство, он заполучил в соседи домового дедушку Ферапонта Киприановича с супругой Степанидой Прокопьевной и тремя дочками на выданье!
С девицами была та беда, что целых трое народилось, и родители не могли дать всем сразу достойного приданого. Поэтому, да еще потому, что дом на самой окраине, дальше – только лес и поля, свахи не часто заглядывали в семейство Ферапонта Киприановича. А что нужно всякой домовихе? Хорошо выйти замуж, в крепкое хозяйство.
Вот старшая, Маремьяна Ферапонтовна, и сообразила – такое добро зря пропадает!
Неопытная девка даже не задала себе вопроса: почему в таких почтенных годах Тимофей Игнатьевич все еще холост? Она как-то со старшими наведалась к нему в гости, оценила угощение, порядок в хозяйстве, разнообразные имущества домового, и поняла, что вот здесь бы охотно жила и младенцев плодила.
У домовых насчет девок строго, иной жених невесту впервые только за свадебным столом и увидит, и потому собственных любовных приворотов домовихи почитай что не имеют, а знают человеческие. Приходится порой хозяек выручать, ну так и застревают в памяти всякие приемчики. Маремьяна Ферапонтовна подольстилась к старым домовихам и неприметненько выведала тайные способы привлечения мужского внимания.
Она и талой водой с серебра умывалась, и зазыв на печной дым делала (печки в доме не случилось, но у соседей завелся камин), и над сушеным яблоком колдовала. Уж что подействовало – теперь не понять, но как-то забежала она к Тимофею Игнатьевичу по хозяйственной надобности – да тут его и подбила на грех. Стали встречаться.
Маремьяна Ферапонтовна уже собиралась со свахой сговариваться, чтобы достойно завершить эту затею сватовством и свадьбой. Но обнаружилось, что она с прибылью. У домових и так животики округлые, а если с прибылью – то словно мохнатые мячики.
Любопытно, что первым это обнаружил не имеющий, казалось бы, навыка в таких вещах Тимофей Игнатьевич. И до смерти перепугался.
Он клял и костерил тот день, когда позволил шустрой домовихе себя соблазнить. Он честно не понимал, что за дурь на него в тот страшный день накатила. Он представлял себе, как по такому неслыханному случаю домовые собирают сходку, как сходка принимает решение играть свадьбу, и в ужасе хватался за голову. Наконец он понял, что нужно бежать, куда глаза глядят.
Конечно же, ему было жаль своего идеального хозяйства с припасами, складами и тайниками. Но жениться он никак не мог. Делить с кем-то заботы, терпеть чье-то бестолковое присутствие… да еще младенец…
В общем, незадолго перед рассветом Тимофей Игнатьевич сгреб в мешок то, что могло бы пригодиться на первых порах в новом доме и у новых хозяев, и дал деру.
Он с перепугу решил искать прибежища вообще на другом конце города. Если по уму – можно было сговориться с кем-то из автомобильных и с пятью-шестью пересадками заехать хоть в Смирновку, хоть к Старой Пристани. Но Тимофей Игнатьевич с полным основанием боялся, что его выследят и принудят жениться. Автомобильные – они разговорчивые…
Поэтому беглец шел наугад довольно долго.
Он даже перебирался через железную дорогу, здраво рассудив, что это – все равно как в другую страну эмигрировать. Уж на что свахи любительницы шастать по разным местам, а ни одна не хвасталась, будто через рельсы перелезала.
Наконец он, несколько оголодав, с неухоженной шерсткой и стоптанными до копытной жесткости лапами, оказался на границе между старым и новым районами.
Если кто не знает – именно в новых районах завелся обычай устраивать в подъездах доски объявлений. Где-нибудь за паровым отоплением можно увидеть нарочно приспособленное место, где всякий пишет, чего ему в жизни требуется. Если хозяйство богатое и домовой дедушка сам не справляется – ищет подручных, ванного или там холодильного. Безместные домовые предлагают свои услуги. Бывает, кто-то по объявлению надежную сваху ищет или меняет клубок бечевки на комплект аккуратно снятых крышек от пивных бутылок. Уже оттуда повелось вешать объявления и в старых солидных домах.
Тимофей Игнатьевич высмотрел здание понадежнее и пошел искать себе удачи.
В подручные он идти не пожелал, годы не те, но по объявлениям