Когда наши глаза встречаются, я вижу в его глазах озабоченность. Меня никогда не перестает поражать и радовать, как мужчина, который находит удовольствие в боли, может в то же время быть таким нежным и чувственным.
Я приподнимаюсь на цыпочки и легко касаюсь губами его губ.
– Просто я устала. – Губы мои сменяют пальцы, обводя чувственный изгиб его рта.
Он завладевает моей рукой и удерживает ее.
– Ты же знаешь, что я на это не куплюсь, правда?
Я вымучиваю усталую улыбку.
– Просто я готова быть наедине с тобой. – И это истинная правда.
Он гладит меня по голове, прикосновение покровительственное, собственническое, и возникает чувство, что он испытывает потребность ни на шаг не отпускать меня, словно я в любой момент могу передумать и сбежать.
– Я тоже, детка, – шепчет он.
Я бы пообещала, что никуда не уеду, но не уверена, что слова сейчас имеют значение. Важны поступки. То, что я здесь. Что переживаю надвигающуюся, как он считает, бурю, не покидая корабля.
На противоположном конце тоннеля нас приветствуют рестораны и магазины, с левой стороны, и огромная толпа, которая вьется, кажется, бесконечно.
– Как я рада, что нам не надо в ней стоять, – с облегчением выдыхаю я.
– Вообще-то надо, – угрюмо отзывается Крис. – Это на проверку паспортов, чтобы войти в аэропорт.
Я останавливаюсь как вкопанная и поворачиваюсь к нему.
– О нет. Пожалуйста, скажи, что ты пошутил. Я не выстою эту очередь.
Он вешает сумки на плечи.
– Это будет не так долго, как кажется.
– Сказала секретарша в битком набитом кабинете врача, – отвечаю я и вздыхаю. – Прежде чем становиться в эту очередь, мне надо сходить в ванную.
Он наклоняется и целует меня в лоб.
– Отличный план. Я тоже пойду.
Мы разделяемся перед надписью «Туалет». Слово «туалет» кажется мне таким глупым, и, входя в переполненное помещение, я гадаю, не кажется ли французам точно таким же глупым слово «ванная». Передо мной очередь из пяти женщин, и только две раковины и две кабинки. Быстро уйти не получится.
Какая-то женщина, проходя мимо, оглядывает меня с ног до головы, задержавшись на лице, и я недоумеваю, неужели выгляжу слишком по-американски. Но разве американки какие-то другие? Мне кажется, я внешне выгляжу так же, как все. Мой телефон внезапно оживает, достаю его из сумочки и обнаруживаю сообщение от сотового оператора, который доводит до моего сведения, что я потрачу кучу денег, если не сменю тарифный план. Одно из множества дел, которые мне предстоят.
Когда очередь продвигается, я поднимаю глаза. Еще одна женщина глазеет на меня, и я уже начинаю думать, что испачкалась зубной пастой, когда чистила зубы в самолете. Или, может, губная помада размазалась по лицу? Я ищу зеркало, но его нет. Что? Нет зеркал? Ни одна американка не потерпела бы такое. Разве во всем мире женщины не одинаковы?
– Есть тут где-нибудь зеркало? – спрашиваю я, обращаясь ко всем