Видимо, Ведьмак расшифровал выражение моего лица, потому что мрачно улыбнулся:
– Верно, парень. Это сестра Мэг.
– Мэг знает, что она здесь?
– Раньше знала, но теперь не помнит; пусть так и остается. Пошли вон туда – мне нужно показать тебе еще кое-что.
Обходя камни, он повел меня в дальний угол. Похоже, это было самое сухое место подвала, и на потолке почти не было паутины. Там оказалась открытая яма, готовая к заселению. Крышка лежала рядом, на земле – хоть сейчас клади ее на место.
Только тут я понял, как изготавливается крышка для такой ямы. Внешние камни были сцементированы вместе в квадратную раму и от края до края скреплены между собой длинными болтами, не дающими им сдвинуться с места. Тринадцать стальных прутьев тоже представляли собой длинные болты; их удерживали утопленные в камни гайки. Довольно хитроумное устройство. Изготовить его могли лишь очень умелые каменотес и кузнец.
И тут я увидел такое, что глаза на лоб полезли. Никакого знака тут не было, но на угловом камне было вырезано:
МЭГ СКЕЛТОН
– Что, по-твоему, лучше, парень, – спросил Ведьмак, – травяной чай или вот это? Учти – третьего не дано.
– Травяной чай, – еле слышно ответил я.
– Правильно. Теперь ты понимаешь, почему нельзя забывать давать его Мэг каждое утро? Если забудешь, она все вспомнит, а сажать ее сюда мне совсем не хочется.
У меня тут же возник вопрос, но я не стал задавать его, зная, что Ведьмаку он не понравится. Мне хотелось понять, почему то, что хорошо для одной ведьмы, не может быть хорошо для всех. Впрочем, имел ли я право жаловаться, зная, как близко Алиса подошла к тьме? Так близко, что Ведьмак решил – лучше и ее держать в яме. Он смягчился лишь потому, что я напомнил ему о Мэг.
Ночью мне не спалось. Все, что я сегодня видел, никак не выходило из головы, да еще мысли о том, в каком месте я живу – в доме, в подвале которого могилы ведьм, связанные домовые и живые ведьмы. Сон никак не шел, и я решил спуститься на кухню, где оставил свои записные книжки. Полчаса таращиться на нудные латинские глаголы и существительные – этого вполне хватит, чтобы меня сморил сон.
Однако, спустившись по лестнице всего на пару ступенек, я услышал совершенно неожиданные звуки – негромкий плач на кухне и тихий голос что-то говорящего Ведьмака. Я подошел к кухонной двери, но входить не стал: она была слегка приоткрыта, и то, что я увидел, заставило меня остановиться.
У огня в кресле-качалке сидела Мэг, обхватив голову руками. Ее плечи сотрясались от рыданий. Ведьмак склонился над ней, негромко уговаривая и гладя по волосам. Такого выражения лица я у него никогда прежде не видел – нечто сродни той мягкости, которая вдруг появляется на грубоватом лице моего брата Джека, когда он смотрит на свою жену Элли.
И пока я смотрел на них, из глаза учителя выкатилась слеза и побежала по щеке.
Я понял – подсматривать