– Значит, я был прав, – с мрачным удовлетворением кивнул Захаров, – вы видели эту статью.
Таня порадовалась тому, что они уже выехали на Университетскую набережную. Слава богу, вечером движение здесь довольно спокойное, тем не менее просто на всякий случай она помедлила со своим признанием еще пару секунд.
– Все гораздо хуже, – сообщила она, когда поблизости от их машины не наблюдалось ни других транспортных средств, ни перебегающих дорогу пешеходов. – Я ее написала.
Нервы у Захарова оказались крепкими. «Тойота» лишь слегка вильнула вправо, но тут же выровнялась.
– Вы что, пишете под псевдонимом?
В его голосе Тане почудился сарказм, и она рассмеялась:
– Вообще-то в этом нет ничего зазорного, но я подписываюсь своим собственным именем. Станислава Амельченко. – Она открыла сумку и стала рыться в поисках визитки.
– Я думал, вас зовут Татьяна.
– Обычно все так и думают. Разумеется, кроме тех, кто знает, что это не так. – Ей удалось наконец отыскать визитку, и она протянула ее Захарову. – Вот.
– Станислава Алексеевна Амельченко, – прочитал он, все же следя краем глаза за дорогой. – Кандидат искусствоведения… А учились?
– В Академии художеств.
Воспользовавшись задержкой перед очередным светофором, Захаров внимательно посмотрел на сидящую рядом с ним женщину. Его взгляд, скользнув вдоль длинных гранатовых прядей Таниной челки, задержался сначала на ее больших карих глазах, потом на полных губах, затем на высокой небольшой груди и далее неспешно заскользил вниз. Поскольку Таня сидела, ее и так короткая юбка подскочила еще выше, открыв прекрасный обзор на длинные стройные ноги. Еще более замедлившись, взгляд Захарова проследил их до самых туфель. То есть до уже почти бывших туфель.
К зеленому сигналу светофора осмотр был завершен.
– Поскольку я вас совсем не помню, – уверенно изрек Захаров, – вы, по всей видимости, учились уже после моего окончания.
Таня усмехнулась. Ну, разумеется, он ее не помнит. Она и сама не видела большого сходства между собой нынешней и скромной девочкой со студенческих фотографий.
На младших курсах у нее бывали порой приступы особо критического по отношению к себе настроения. В такие минуты, глядя на себя в зеркало, Таня недовольно ворчала: «У меня все среднее: средний рост, среднестатистическая внешность, обыкновенные волосы, и цвет у них какой-то невыразительный…» Далее следовал целый список среднестатистических параметров и даже недостатков, которые она с мазохистским упорством в себе выискивала. На самом деле все было не так уж плохо, при желании Таня могла заметить, что в зеркале отражалась весьма симпатичная девушка. Просто тогда она выглядела слишком уж юной и неискушенной для того, чтобы на нее обращали внимание роковые красавцы вроде Глеба Захарова. Нет, такие типы, как Захаров, ее и раньше не интересовали, но иметь более яркую внешность ей, конечно же, хотелось.
За прошедшие годы Таня повзрослела и перестала