«В системе ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ почти с первых лет советской власти контрразведка имела наиболее широкое поле деятельности, – пишет в своей книге “Записки контрразведчика” (1994) генерал-майор Вадим Николаевич Удилов. – Так называемое 2-е Главное Управление занималось вскрытием, предупреждением и пресечением разведывательно-шпионской деятельности вражеских разведок, их резидентур, закамуфлированных под штаты иностранных посольств, торговых и иных представительств, аккредитованных лиц из числа иностранцев и наемных шпионов – советских граждан, вставших на путь предательства. 3-е Управление обеспечивало выполнение сходных задач во всех военных частях и соединениях Советской Армии. Еще со времен гражданской войны это управление было известно как “военная контрразведка”. Это название сохранилось до сих пор».
При этом, вопреки бытующему мнению, работа контрразведчика намного опаснее работы разведчика. Дело в том, что разведчик по большей части стремится избегать тех служб противника, которые могут его проверить, установить, тогда как контрразведчик, напротив, должен быть в самой гуще этих служб и их резидентур, внедряясь в агентурные сети, разведшколы, банды и подрывные центры противника. «Смелость необходима в этой работе потому, – пишет в изданной в СССР в 1938 году книге “Разведка и контрразведка” Чарльз Рассел, – что агент противника не поколеблется прибегнуть к оружию, если это единственное для него средство спасения. <…> Сострадание и даже любовь лишь нарушат ваши расчеты и собьют вас с толку. Работники контрразведки, которые позволяют себе руководствоваться личными чувствами, никогда не добьются успеха. Известен случай, когда работник контрразведки, преследуя агента, обнаружил, что его жертвой является женщина. Строя обвинение против нее, офицер внезапно заметил происходившую в его душе борьбу. Возник конфликт между разумом и сердцем. Требуется подлинная преданность долгу, чтобы поставить под расстрел любимую женщину, но это должно быть сделано без колебаний, если она виновна».
На войне как на войне – говорится в известной французской поговорке (фр. à la guerre comme à la guerre). А война для контрразведчика никогда не заканчивается. Как писал Владимир Маяковский:
Будут
битвы
громше,
чем крымское
землетрясение.
Есть твердолобые
вокруг
и внутри —
зорче
и в оба,
чекист,
смотри!
Мы стоим
с врагом
о скулу скулa,
и смерть стоит,
ожидает жатвы,
ГПУ —
это нашей диктатуры кулак
сжатый.
Храни пути и речки,
кровь
и кров,
бери врага,
секретчики,
и крой
КРО!
Последняя аббревиатура (КРО) означает Контрразведывательный отдел ГПУ (ОГПУ). По словам первого начальника КРО Артура Христиановича Артузова, отдел обнимал «функции организации и руководства в союзном масштабе органов борьбы со шпионажем иностранных государств, с повстанческими, военными, контрреволюционными организациями, заговорами и политическим бандитизмом». Интересно, что КРО был создан 2 июля 1922 года на базе Особого отдела ГПУ, т. е. на базе военной контрразведки, тогда как в настоящее время Департамент военной контрразведки входит в структуру Службы контрразведки ФСБ России.
А вот секретчики – это работники тайной секретно-политической контрразведки, созданной в первый же день существования ВЧК (20 декабря 1917 года) в виде Отдела по борьбе с контрреволюцией. Затем этот отдел, осуществлявший защиту советского строя не только от прямого террора, но и от идеологической диверсии, неоднократно менял свое название и 5 марта 1931 года стал называться Секретно-политическим отделом (СПО) ОГПУ СССР. Отдел состоял из четырех отделений: 1-е – агентурно-оперативная работа в городах, 2-е – агентурно-оперативная работа в деревне, включая контроль за деятельностью национальных движений, политической благонадежностью запаса армии, казачества, бывших красных партизан, агентурную работу в спецпоселениях раскулаченных крестьян, 3-е – агентурно-оперативная работа в Русской православной церкви, борьба с сектами, антисоветской деятельностью монархистов, кадетов, бывших жандармов, чиновников царского МВД, фабрикантов, оперативное обслуживание милиции и 4-е – агентурно-оперативная работа в СМИ, театрах, среди актёров, литераторов, творческой интеллигенции, а также перлюстрация корреспонденции.
После Великой Отечественной войны ситуация с идеологической диверсией не только не исчезла, но и приобрела новые очертания. Дело в том, что началась холодная война. Почему-то об этом умалчивают те, кто говорит о притеснениях в отношении разного рода диссидентов и