– Ну, пусть о любви, – ляпнула Юля первое же, что пришло в голову.
– Известно, любовь, – ехидно протянул старичок. – Принца ей подавай на белом коне, знаем. Так это, милая вы моя, – он хитро прищурился, – это мечта. Совсем другой коленкор. Мечты мы и не рассматриваем, их валом вали, по двенадцать на дюжину…
– А если о работе хорошей думать? – Юля решила не сдаваться. – Чтоб образование получить и денег зарабатывать? Тогда как?
– И обратно же это не иллюзия, – обрадовался старичок. – Это намерение. Намерение – штука посолидней мечты выходит, но тоже не то.
– А наследство если мечтать получить? От дядюшки из Америки?
– Это надежда. Причем, заметьте, – он сделал указующий жест, – надежды двух видов бывают: реальные и несбыточные. Реальная – когда, к примеру, у тебя этот дядюшка есть, и ты у него единственный родственник. А несбыточная – если и дядюшки-то этого и не было никогда. Надежды мы не берем, возни много. Сны вот еще, если правильные, и то каждый раз смотреть надо…
– А иллюзия-то, – Юля заинтересовалась не на шутку, – настоящая иллюзия – это тогда что?
– Иллюзия – это иллюзия… – Мечтательно вздохнул старичок. – Особенно если чистой воды попадется… Редко теперь бывает… Так вот, – спохватился он, стряхивая с лица мечтательную улыбку. – Иллюзия – это полная и искренняя убежденность в чем-то, что, вообще-то, никаких оснований под собой не имеет, но в реальности может существовать. Фантазия, можно сказать, но привязанная к земле. Вот ту же девицу возьмем для понятности. Принц – это ладно, их сейчас и не водится почти, а вот, к примеру, любит девица кавалера. Встречается с ним, то-се, облака-поцелуи. Она-то считает, что он ее любит до смерти, уж всю жизнь наперед с ним придумала, а он, заметьте, ей пока не говорил ничего. Не то чтобы замуж позвать, а и ведет себя, в общем, сомнительно. То опоздает, то и совсем не придет. А она верит. И знать ничего не хочет. А что опаздывает он, да не приходит, да не звонит – так у него дела, у бедняжки, ему некогда… Вот это самая настоящая иллюзия и есть. Чистейшая, незамутненная. Такой, если купить вовремя – цены не будет.
– Да жалко ведь как-то девушку… Странно у вас тут все. А вам-то они зачем?
Старичок, бывший до этого милым и ласковым, враз перестал улыбаться. Губы его подобрались, глаза стали строгими, и сам он будто бы даже помолодел.
– Это уж наше дело. Не хотите – не продавайте, живите сами. А продали – все. Тут уж мы разбираться будем. Я же не спрашиваю, куда вы деньги деваете. Деньги, они, между прочим, в вашем мире иллюзиям сродни. Вы, люди, среди себя тоже… – Он не успел договорить, потому что изумленная Юля его перебила:
– Люди? А вы – кто?
Но тут старичок, осознав, что сказал в запале лишнего, закусил губу и вообще замолчал.
– А что же тогда иллюзия стоит? – спросила Юля, не столько ради интереса, сколько чтобы отвлечь странного продавца.
– Это, голубушка, просто, – старичок снова разулыбался и помягчел. – Проданная иллюзия сбывается.
– Как