– Однако у вас и лексикон! – пробурчал он, подавая ей пальто в гардеробе. – Где вы слышали это слово?
– Мой муж, так же, как и вы, увлекался боевиками. Иной раз и я в них заглядывала. Что может интересовать человека в таких изданиях, если у него извилин больше, чем одна?
– Бывают и качественные боевики, – не согласился он. – Например, «Бандитский Петербург».
– Автор – Андрей Константинов? – фыркнула она, – читала для общего развития.
– Ну и как?
– Да уж не «Идиот»!
– В каком смысле? – не понял он.
– В смысле Достоевского. И последний вопрос: вы кем работаете?
– Телохранителем.
– А, ну тогда всё понятно.
Что она себе позволяет? Вадим не то чтобы разозлился – рассвирепел. Он и сам не знал, почему эта женщина его так заводит.
– Что вам понятно? – спросил он, с трудом заставляя себя успокоиться.
– Только то, что вы и похожи на телохранителя. Правда, я прежде считала, будто они никогда не вынимают оружие без нужды. Я ведь вашей жизни не угрожала, не так ли?
Вадим хотел бы испепелить её взглядом, но опять приказал себе успокоиться. Она ведь нарочно его злит. Небось напридумывала себе, что он корыстный, мелочный… Конечно, её муженек поднимал такие бабки, что для него пять тысяч баксов – мелочёвка!
– До свидания, – сказала она, не дождавшись от него ответа – ко всему прочему он ещё и приторможенный! – Надеюсь, ваш вопрос можно будет решить.
И пошла себе прочь, ничуть не заботясь о впечатлении, которое на Вадима произвела.
Жалко, она не видела, с какой растерянностью смотрит ей вслед кредитор.
Дело в том, что Вадим считал себя женоненавистником. То есть не из тех, которые нетрадиционной ориентации, – услугами женщин он пользовался. Но чтобы они задерживались около него надолго? Спаси и сохрани! То ли ему такие попадались, то ли их было большинство, но ни с одной не доводилось ему говорить на равных. А уж чтобы над ним женщины посмеивались, такого и вовсе не было.
Обычно женщины Вадима побаивались. Конечно, не вообще, а когда им случалось его почему-либо разозлить. Тогда он молча смотрел на них слегка сузившимися глазами, что означало у него: «Я тебя насквозь вижу!» А им, наверное, казалось: «Только посмей рот открыть!»
До сего дня Вадим считал, что знает женщин. Снисходительно отмечал, что они – трусихи. Чуть что – визг, крик. Потому иной раз и показывал им пистолет, чтобы знали своё место. Видели в нём реальную силу и не пытались вовлечь в водоворот своих фантазий и истерик.
А сегодня вдруг привычное развлечение превратилось в фарс, когда он попробовал провернуть тот же трюк с Варварой. В её глазах он прочел не страх, а соболезнование. Мол, ну и дебил ты, парень!
Только тогда он вспомнил, что игры с оружием вообще запрещались кодексом телохранителей. Но его так задела снисходительная улыбка этой женщины, так разозлило равнодушие, с которым она скользнула по его лицу, и взгляд её при этом ничего не выразил. Она даже не попыталась с ним кокетничать, словно он