Справедливости ради нужно заметить, что при этом от превратностей учебно-воспитательного процесса, так и норовившего всячески омрачить их упоительное бытие, соратники всё же не были застрахованы. В список золотых легенд ССР вошла история о том, как Виктор был подвергнут обструкции преподшей по древнерусскому языку.
Как-то раз на лекции соратник, устроившись с симпатичной кареглазой блондинкой за последней партой в огромной аудитории, принялся срывать цветы любви (нынче это зовется на западный манер петтингом), не обращая никакого внимания ни на пожилую даму, всякое повидавшую на своем педагогическом веку, ни на остальной окружающий мир, в том числе, нимало не заботясь о необходимости вести конспект.
Минут 20 (двадцать!) спустя, когда терпение профессорши порядком истощилось (нужно заметить, что при поцелуях и страстных объятиях, а также иных безнравственных действиях, несовместимых с учебно-воспитательным процессом, парочка испускала громкие стоны, разносившиеся по всей увлечённо строчащей конспекты аудитории), она с сардонической улыбкой сделала предававшимся петтингу эпохальное замечание: « Воркуете, голубки!..», после чего до того хихикавший поток (70 студенток и 8 студентов) разразился, наконец, громким и недоброжелательным хохотом.
Нужно ли говорить о том, что в результате данного нетактичного замечания петтинг был забыт и парочка вынуждена была отдаться учебно-воспитательному процессу?!
Следует заметить, что рассматривая превратности, связанные с осуществлением учебно-воспитательного процесса, как неизбежное, под стать очередям в магазинах или толчее в городских автобусах, зло, Виктор достаточно быстро утешился и в дальнейшем уже на основы советской педагогики посредством петтинга не посягал.
Нужно также заметить и что славные обаятельные эсэсэровцы уже в первом семестре научились пользоваться своим привилегированным (султанским) положением, почти как деятели партии и правительства причитавшимся им по рангу спецобслуживанием. Так, Арег, беззастенчиво, если не цинично, эксплуатируя большое и чистое чувство, которое к нему испытывала хрупкая и нежная однокурсница, повадился водить к ней на ужин всю компанию. В честь данных культурных мероприятий Виктор, перефразируя некую песенку безнравственного содержания, даже разразился следующими виршами:
« Армишка, милое созданье!
Спешим к тебе мы на свиданье!
Если в доме горит свет,
Значит, дома папы нет!
Чап – чарап– чарап – чарели!»
Надо ли говорить, что суть воспетого свидания сводилась к быстрому освобождению чужого (особо при этом свирепствовал алчный Цукер) холодильника от излишков дефицитных продуктов?
– А что делать?– пытался бывало оправдать свои и соратников неблаговидные действия лучший футболист гранфаллона. – Бедному студенту всегда хочется кушать
Фыстана, Фыстана…
В скорбном молчании Сурен, захватив