Антон притормозил, решил насладиться предстоящим шоу, ему как-то уже довелось увидеть, как таманцы делают это. Они не обыскивали. Удаляли все лишнее и не лишнее тоже. То есть чтобы отсечь все ненужное наверняка.
Впереди еще одна стена – тоже бетон, сверху колючка под током, вышки с пулеметчиками. Подойти к стене вплотную можно только в одном месте – к воротам между пулеметными башнями. Слева, справа от ворот перед стеной – проволочная ограда, за ней – восточноевропейские овчарки, спокойные, экономные в движениях литых мышц – скалятся. Ждут, чтобы кто-нибудь рискнул, надеются.
Желтый. Створки поползли в сторону. Всегда не до конца – ровно на столько, чтобы можно было протиснуться, не ободрав бока. Над воротами башенка, в ней таманец, под шлемом-каской – маска, таманцы лиц не показывают. Никто никогда не встречал дембеля из Таманской. Наборы идут, а демобилизованных нет. Так и служат до смерти?
Давич прошел мимо охраны, прошли его телохранители. Рамка звенела не прекращая. Когда очередь дошла до девушек, наконец все смолкло. Таманцы замерли за бронестеклом – не слышащие, неподвижные. Антон все ждал, когда что-то случится. Ничего. Плюнул. Первый раз прошел створ, не выкладывая металлическую мелочь из карманов.
Желтый сменился красным, створки сомкнулись.
Последний раз таманцы были подняты по боевой тревоге пять лет назад, когда НАТО попыталось нанести удар с воздуха. Система ПВО отработала штатно. Одна бомба взорвалась. Над Белоруссией, где-то под Оршей. На отношения между Белоруссией и Москвой это не повлияло. Разве что падшие заработали больше денег на медицинских артефактах. На отношения между НАТО и Белоруссией – тоже. Заплатили компенсацию – вот и вся печаль. Генерал Парыпин поддерживал нейтралитет, со временем даже в НАТО решили, что оно и к лучшему.
За полгода до атаки натовцев погиб Охотник. Один из шестерых падших – тех, кто, по легенде, вылупился из коконов. Охотник шутя прошел сквозь пулеметный огонь и минные поля, не отреагировал на два попадания ПТУРСов – чтобы погибнуть, просто отойдя от Периметра на пятьдесят метров. Рассказывали – растекся по земле черной лужицей, а та в минуту высохла, и не осталось вообще ничего.
Кто-то верил в огневую мощь таманцев, кто-то – и таких было большинство – в то, что стоит падшему отойти от Периметра, как земля русская воспрянет ото сна и убьет демона.
Так или иначе – нигде за пределами Москвы падших не было. Что-то их удерживало в пределах МКАД, что-то, с чем не смог справиться Охотник – падший, на счету которого было больше жизней, чем у небольшой армии в какой-нибудь жаркой африканской войнушке.
С тех пор как была открыта крышка Ковчега, на карте появилось место, где обитали самые страшные кошмары. Периметр,