В последний вечер перед выходом Асгрим Барсук долго терся возле Бергвида, пока наконец не выбрал время поговорить с ним без чужих ушей. Самое низкое происхождение ясно отражалось на простецком лице Асгрима с узким морщинистым лбом, встопорщенными бровями и какой-то мятой рыжеватой бороденкой, однако он был неглуп, храбр и упорен, имел славу хорошего воина. Мудрецом его не считали – а напрасно. Не будучи сведущ в рунах и песнях, понятия не имея об уладских богах, не зная, кто сейчас конунг у раудов или граннов, он между тем обладал одним ценным и редким умением – умел разговаривать с Бергвидом. Его низкое происхождение, его неуклюжесть не задевали самолюбия конунга, и он относился к Асгриму снисходительно, как к преданному дурачку. И так получалось, что он, отвергая советы умных и сведущих людей, принимал их единственно от этого «дурачка».
– Вот ты, конунг, думаешь про одно дело, – начал Асгрим, стоя возле резного подлокотника конунгова сиденья.
Бергвид вопросительно покосился на своего ярла.
– Я тоже про него думаю, – продолжал Асгрим. – Все про того вон парня!
Он кивнул на сидящего напротив Ормкеля. Из осторожности Асгрим не хотел называть фьялля по имени, хотя этот «парень» был не моложе его самого.
– Ты о чем? – сдержанно спросил Бергвид.
– Дело-то такое… Может, он со своими там и поссорился, это Один знает, ему сверху видно. Нам не видно. Ты, конунг, правильно делаешь, что ему не доверяешь. Ты, как Один, всех насквозь видишь.
У Асгрима не было никаких оснований думать, что Бергвид не доверяет Ормкелю, скорее наоборот. Но в этом и заключался его тайный способ давать советы конунгу. О том, чего ему хотелось, он говорил как об уже существующем, притом непременно с похвалой уму и проницательности Бергвида. «Ты правильно ему не доверяешь» означало «ты не должен ему доверять!».
– И что еще ты думаешь? – равнодушно осведомился Бергвид, чуть пристальнее взглянув через гридницу на Ормкеля, будто пытался и впрямь увидеть его насквозь.
Бергвид хранил непроницаемо-равнодушный вид – от матери он унаследовал,