В постсоветский период увидели свет монографии М. фон Хагена, Р. Риза, Дж. А. Санборна[88], ряд статей[89] в журналах и сборниках, посвященных социальным проблемам Красной армии, в том числе связанным с ее национальным составом. Источниковая база ряда исследований значительно расширилась. В частности, в работах Дж. А. Санборна, М. Меридейл[90] используются материалы российских архивов: РГВА, ЦАМО, РГАСПИ и др.
Из исследований последних десятилетий (изданных после распада СССР) на тему советской национальной политики особенно следует выделить фундаментальную работу профессора Гарвардского университета Т. Мартина, посвященную политике коренизации национальных кадров в 1920-х гг., «Империя „положительной деятельности“»[91]. Книга, построенная на архивном материале, получила широкую известность и признание в российской научной среде. Понятие «империя „положительной деятельности“» в последние годы повсеместно употребляется как синоним советского политического курса 1920-х гг. в национальной сфере. Т. Мартин впервые в историографии дал многосторонний анализ явлению коренизации, предложил теоретические обоснования этой политики, показал ее региональные и отраслевые различия, а также предложил свое объяснение причинам ее постепенного сворачивания в 1930-х гг. К недостаткам этой большой по объему работы следует отнести то, что процесс коренизации в военной сфере совершенно упущен автором и даже ни разу не упоминается. Впервые национальная политика коренизации была соотнесена с проблемами строительства Красной армии еще Т. Раковски-Хармстоун в конце 1970-х гг., однако автор тогда призналась, что о результатах ее реализации в военном строительстве судить не может за неимением документальной базы[92].
В оксфордском сборнике статей «Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина»[93] содержится несколько любопытных статей, касающихся национального строительства в СССР. В частности, обоснованным представляется взгляд на отправную точку советского нациестроительства, связанную с дискуссией по национальному вопросу в начале 1920-х гг. между Лениным и Сталиным. Отмечается, в частности, что в 1917 г. большевики пришли к власти в моноэтничном государстве, в том смысле, что великорусский этнос безраздельно господствовал в Российской империи. Быстро поднявшиеся националистические движения на окраинах рушащегося государства дали понять советскому руководству, что националистическая угроза была действительно серьезной. Но в то же время «они понимали и то, что русский национализм исключительно силен и представляет собой еще более серьезную угрозу единству государства, поскольку может спровоцировать