– Случайность верна точно так же, как и… Впрочем, мы и правда не знаем ничего, даже входя в транс… Но я глубоко убеждена, что вселенная создает разум, потому что осознание ее другими существами является для нее пищей, радостью, любовью. Она сильнее и ярче от сознания единения с детьми и детей друг с другом и процветает как истинная мать, глядя на созданную ей гармонию.
– В таком случае что же она делает, наблюдая за тем, как страдают дети? Создавая разум, Вселенная просчитывается – слишком много отмирающих ответвлений на пути к конечной цели.
– Ты слишком много на нее перекладываешь. Души модулируют вселенную. Каждая мышь моделирует свою душу просто тем, что видит и воспринимает. А душа уже создает мир, в котором живет. Вселенная рождает нас, а мы – ее. Не только в своих ограниченных органах чувств, но и в сцепленной с каждым реальности.
4
Амина грациозно проскакала по ступеням с умеренной порывистостью. Лестница умелой каменной кладки вела в часть дворца, принадлежащую Ое. Дворец этот, единственный в своем роде, перестраивался правящей династией несколько раз, пока конусообразная крыша не перестала обваливаться внутрь себя. Зодчие – новаторы получили тогда в награду мешки с нутом и горохом.
С самого детства Амине казалось, что никто не в силах переступить пороги этих широких комнат без трепета и тайного уважения к пришлой женщине, сосредоточившей в своих узких ладонях едва ли не все влияние на эту плодородную землю, где с незапамятных времен их таинственные предки выращивали зерно и несли оседлость дальше, в зеленые северные земли. Давно они обосновались здесь, отринув призрачную беготню за дикими животными и собирательство кореньев. Никто уже не помнил, что ворота в город из обожженного синего кирпича были лишь идеей в разуме одаренного зодчего – первопроходца, почерпнутой – кто знает – в природных каменных перекрытьях ручьев или в затмевающих небо каньонах. Как и любой предмет от крынки до общественного устоя, ворота воспринимались затем как дань, как нечто дарованное свыше, потому что средние умы не желали верить, что их собратья способны поражать полетом мысли. Память о том, как их предки лепили маски на умерших и делали из их тел идолы, украшенные лучшей домотканой одеждой, трансформировалась в неясные мифы об избранных. Лахама утверждала, что от этих идолов и пошли верования в их богов, но Амина не могла поверить в такую крамольную мысль. Она помнила лишь похороны своего отца. Одурманенные, жрицы соприкоснулись с его духом в гробнице. По его предсмертному велению тело вынесли за город и оставили на растерзание хищным птицам, как в глубине истории.