– У них людей мало, а преступлений много, – решила я вступиться за блюстителей порядка.
– А-а, – отмахнулась подружка. – Давай к Ромке заедем, может, он заставит их шевелиться…
– Ромке можно позвонить.
Женька покосилась на Наталью, а потом выразительно посмотрела на меня:
– Лучше заехать…
– Чего ты темнишь? – спросила я уже на улице.
– Верка спит, чего нам здесь сидеть? Надо Лельку искать, под сидячий камень вода не течет… А куда это Игорь смотался, как думаешь?
– Понятия не имею.
– Что у него за таинственные дела, от которых Наташка краснеет и глаза прячет? – Тут я чертыхнулась и назад повернула. – Ты чего? – удивилась Женька.
– Сумку забыла.
– Ну и бог с ней, все равно сюда возвращаться.
– Да там ключи от тачки… – Я потрусила к подъезду, и Женька за мной. – Иди к машине, – посоветовала я.
– Какая разница, что с тобой идти, что рядом с ней ждать.
Через пять минут я решила, что это судьба, потому что внимание на почтовый ящик обратила глазастая Женька. Я и про свой-то ящик через день вспоминаю, потому прошла мимо, даже не взглянув в ту сторону, а вот Женька взглянула, остановилась и сказала:
– Там что-то есть.
И даже тогда я не придала ее словам особого значения. Мы поднялись в квартиру, за это время Наталья успела умыться и, судя по запаху с кухни, приготовить кофе. Дверь открыла сразу.
– Ты знаешь, где у них ключ от почтового ящика? – накинулась на нее Женька.
– Вон на гвоздике висит.
Женька схватила ключ и выскочила из квартиры, а через минуту вернулась с конвертом. Конверт был подписан печатными буквами, обратный адрес отсутствовал. Судя по штампу, письмо отправили из почтового отделения номер семнадцать, это в трех шагах от Дунаевых. Особо не церемонясь, Женька вскрыла конверт и извлекла листок бумаги. Буквы печатные, неровные, точно писал ребенок. Женька начала читать вслух:
«Вера Андреевна, пожалуйста, не беспокойтесь за ребенка, ей ничего плохого не сделают».
– Да что же это такое? – всхлипнула Наташа, а мы совершенно обалдели, не зная, то ли радоваться, то ли печалиться. Наталья пошла будить сестру, а мы покинули квартиру.
– Скажи еще, что тут нет семейной тайны. Что за дурак мог сотворить все это? – злилась подружка.
– Спроси что-нибудь попроще. Лишь бы только Лельке в самом деле ничего не грозило…
Из первого же автомата я позвонила мужу, рассказала о серебристом «Део», о том, что он, скорее всего, тот самый, который мы видели на даче за несколько дней до похищения, ну и о письме, конечно, тоже. Письмо Романа Андреевича особенно заинтересовало.
– Вера Андреевна? – переспросил он. – Так и написано?
– Да.
– Чудеса…
– Почему чудеса? – насторожилась я.
– Потому что у девочки