И ни один гребанный волосок не упадет с головы Каролины. Никто не посмеет даже косо посмотреть на мать. Уничтожит. Мгновенно. Не задумываясь о последствиях.
Стук в дверь прервал все размышления, и он раздраженно выдохнул:
– Входи!
Красивая, рыжеволосая одиннадцатиклассница вошла в комнату, щеголяя лишь в неприлично-коротком бледно-розовом платье, которое полностью оголяло стройные ножки в черных чулках. Отлично. Вот и способ снять напряжение явился.
Способ вымыть вкус языка Ковалевой из себя. Надо, чтобы он убрался нахер. Чтобы исчез. Чтобы не напоминал о том, что он сделал на этом балконе. Сука, а ведь он теперь даже посмотреть не может в сторону двери. А вдруг она все еще там стоит? Возле той чертовой стены, на которой точно остались следы его ярости.
Все из-за нее. Если бы не ее слишком длинный язык, то все было бы нормально. Все было бы замечательно. Но нет, дьявол ее забери. Шлюхе надо было высказаться. Необходимо было вылить все то дерьмо, которое накопилось у нее за все это время. Чертовски он ее выбесил за это время, однако.
Подросла, что ли, чтобы такими словами в него кидаться? Никто и никогда не смел так с ним разговаривать. Если бы он силой взял ее на том злополучном балконе, то она определенно заслужила это. Эту боль. Но это запачкало бы его. Он не мог допустить подобную мерзость. Она обязательно получит свою порцию боли, он ей ее обеспечит.
С девушкой, имя которой он даже и не старался вспомнить, он церемониться не стал, потому что это было совсем не в его стиле. Он грубый, жестокий. И они все прекрасно это знают, но они получают неземной кайф от этой грубости. Некоторым девочкам совсем не нежности хочется, им хочется, чтобы их взяли жестко, грубо, буквально вытрахивая из них всю душу. Эта одна из таких девушек.
Резкий рывок – и девушка уже на коленях расстегивает его ширинку, подарив Блэку одну из своих сексуальных улыбок.
***
Выходя из кафе, они с Клариссой разошлись в разные стороны. Она пошла по лестнице на пятый этаж пансиона, где располагались комнаты Главных Старост, а Лиса пошла по коридору второго этажа, где были комнаты учеников ее класса. Они с Клэри замечательно посидели и без мальчишек, так как Лекс так и не соизволил появиться в кафе, чтобы поужинать с ними, а Кир наверняка сейчас подставляет своему сильно обиженному другу жилетку.
Его дело.
Она не считает себя виноватой, чтобы оправдываться перед ним. Если до его мозга не дойдет, что она хотела помочь, то пусть думает, что для него важнее. Она или собственная гордость. Пускай делает, что хочет. О Лексе думать сейчас совершенно не хотелось, потому что от таких мыслей только настроение портилось.
Клэри ей нравилась все больше и больше. Она такая чистая, что, глядя на нее, хочется улыбаться. Они много разговаривали, Лиса всегда считала Клариссу Ковалеву замкнутой девушкой, которая всего и всех боится, но, только