Настроив себя на нужный лад, я даже смотреть на окружающий меня мир стал по‑другому. Мои сапоги чётко делали по безжизненной земле Некриториса шаг за шагом, с каждым мгновением приближая возвышающуюся впереди пирамиду. Они несли меня к ней, а заодно к Глашатаям, чьей задачей являлось координировать действия служителей Тьмы. Они сообщили бы мне моё будущее, и я ни капли не страшился его. Во мне не было сомнений. Я перестал бояться любых перемен. Главное, чтобы они вообще случились. Если Хозяева никак не обратят внимание на мои новые возможности, если они не дадут знать, что я стал чем-то большим, чем очередной интересный раб, вот что будет страшно. Вернуться к самому себе прежнему, это утратило для меня всякий смысл и по-настоящему казалось беспросветной судьбой.
Внутрь мрачного храма я вошёл хозяйской поступью и, сразу, уверенно направился к одному из Глашатаев.
– Тьма позвала меня. Я явился.
Сухой пергамент, на которую походила кожа век глашатая, приподнялся, открывая моему взору белые мутные глаза. Некогда этот мертвец, иссушенный словно мумия, был эльфом, поэтому его длинные белые волосы и черты лица по-прежнему можно было назвать красивыми. Однако лишённый даже капли жизни, он заставил моё сердце биться несколько чаще. Взгляд сам собой сосредотачивался то на проёме рта, заполненным чем-то похожим на паутину, то на выступающих через кожу жёлтых костях рёбер, и я испытывал естественное для любого живого существа отвращение.
«Проходи».
Голос звучал у меня в мыслях: хриплый и монотонный. И всё же я удивился не ему, а сказанному. Если Тьма пожелала моего прихода в Некриторис, это означало лишь то, что новый приказ я должен был услышать из чужих уст, а не напрямую от Хозяев. Причин для такого находилось немало. Элементарно, задание требовало длительных разъяснений, а рассказывать о нюансах с описанием всех подробностей владыки Тьмы никогда не стремились. Что уж говорить об ответах на возможные уточняющие вопросы? Поэтому я ждал некоего задания, соответствующего моим новым возможностям. Я ждал задачи, целью которой будет показать себя с лучшей стороны и на деле доказать, что я достоин наивысшего внимания.
Удивлённый, я прошествовал за глашатаем в зал, где до этого никогда не был.
… Зачем мне куда-то идти? Я же уже на месте.
«Проходи», – повторил глашатай, указав наконечником посоха, что он держал в руках, на узор на монолите чёрного камня.
Я встал, куда указывали. Изображение тут же мягко засветилось зелёным. Руны под моей кожей ощутимо зажгло, а в центральном фрагменте рисунка разгулялось самое настоящее действо. Серые линии заискрились, вспыхивая изумрудным пламенем, а затем обратились в привычный для моего взора столп из гротескных