– Привет, Алекс, – обращался я к собаке, если рядом никого не было. – Ты не думай, я тебя не боюсь. Это не страх.
Если кто-нибудь был поблизости, оставалось подойти как ни в чем не бывало, делая вид, что не обращаешь внимания на лай, и, очутившись перед разинутой пастью собаки, наклониться и погладить ее по спине, хотя сердце отчаянно колотилось, а все мускулы делались от страха ватными.
– Замолчи, Алекс! – говорил тогда Даг Лотар, выбегая навстречу по дорожке из подвала или распахнув парадную дверь. – Напугал Карла Уве своим гавканьем, глупый ты пес!
– И ничего не напугал, – говорил я на это.
Даг Лотар только смотрел на меня с натянутой улыбкой, означавшей, что я зря старался.
И мы шли гулять.
Куда?
Вниз к Убекилену, к заливу.
К плавучим причалам.
Наверх к мосту.
Вниз к Гамле-Тюбаккену.
К фабрике пластмассовых лодок.
На гору.
К озеру Хьенна.
К «Б-Максу».
Вниз, к заправке «Фина».
А то просто бегали по своей улице, или болтались где-нибудь возле дома, или садились на край тротуара, или лазили на ничейную черешню.
Вот и все. Вот и весь наш мир.
Но ведь целый мир!
Поселки-новостройки не имеют корней в прошлом, нет у них и ветвей, протянутых к небесам грядущего, какие были когда-то у городов-спутников. Они появились в качестве прагматического ответа на практический запрос: где жить тем, кто сюда приедет, ну да, в этот лес, – так что нарежем участки и выставим на продажу. Единственный дом, который там уже стоял, принадлежал семейству по фамилии Бек. Глава семьи приехал из Дании и своими руками построил дом посреди леса. У них не было ни автомобиля, ни стиральной машины, ни телевизора. Не было ни сада, ни огорода, только пустой двор с утоптанной землей, окруженный деревьями. Поленница дров под брезентом да зимой перевернутая вверх днищем лодка. Обе дочери, Инга Лиль и Лиза, учились в школе и были нам с Ингве няньками в первые годы после нашего переезда. Их брата звали Юнн, он был на два года старше меня, ходил в странной домодельной одежде, совершенно не интересовался тем, что интересовало нас, и занимался такими вещами, в которых мы ничего не смыслили. В двенадцать лет он сам построил себе лодку. Не в пример нашим плотам, которые мы пытались мастерить, мечтая отправиться на них в большое плавание; это была настоящая прочная весельная лодка. Таких, как он, ребята обычно дразнят, но Юнна не трогали – дистанция не позволяла. Он не был одним из нас и совершенно к этому не стремился. Его отец, датчанин с велосипедом, еще у себя в Дании, наверное, начавший мечтать о том, чтобы поселиться в лесу, видимо, очень огорчился, когда утвердили план нового строительства и рядом с его домом заработала строительная техника.