– Надо поесть, – сказал Елисей.
– Не могу, завтра поем, честно, – и Фоме: – Пойдем, уткнусь в тебя и буду так лежать всю ночь.
Елисей, давясь, поужинал, попрощался с бывшей женой и вышел вон. Он думал, как бы привыкнуть к мысли, что дочке больше не нужно, чтобы папа сидел всю ночь рядом и слушал, как она дышит во сне.
Глава 3
Когда он добрался домой на Ходынку, было почти два часа ночи. Но вечер пятницы. Ирландский паб в его доме еще работал, и Елисею не хотелось напиваться в одиночку. Он толкнул дверь, и в то же мгновение над барной стойкой прогремел колокол.
(Фома тем временем у Аглаи в комнате забрался на кровать, не расстилая ее и не раздеваясь, раскинул ноги, и Аглая легла у него между ног и положила голову ему на грудь. Но ей было неудобно. Обычно Аглая удивлялась и радовалась тому, что в любом объятии совпадает с Фомой, как совпадают два кусочка пазла. Но теперь они не совпадали, Аглая не знала, куда пристроить руку, заметила вдруг, что у Фомы жесткие ребра, и, чтобы положить голову ему на грудь, приходилось слишком вытягивать шею. Как будто тень Нары упала на них и запретила совпадать, пока не повзрослеют. Потому что пока никто не умер, ты ребенок, а когда умрет кто-то, кого жалко, – начинаешь взрослеть. И собственное тело не подходит тебе по размеру. Взрослые наклоняются над тобой, но не дарят тебе коробку конфет со словами: «Только после ужина, договорились?», а говорят: «Мои соболезнования, прими мои соболезнования».)
Блям-м-м! Прогремел колокол.
– Хеппи минэт! – провозгласила барменша Маша, двухметрового роста, рыжая, тощая, покрытая веснушками и татуировками.
Она всегда, как только новый посетитель входил в бар, объявляла «счастливую минуту», в течение которой предоставлялась тридцатипроцентная скидка на выпивку. Новички, заслышав ее крик, обычно комически спешили. Елисей не спешил. Он уже знал по опыту, что получит свой виски на сорок седьмой счастливой секунде, а успеть за минуту сделать заказ дважды Машиным клиентам не удавалось никогда.
– Тройной «Талискер» безо льда, – сказал Елисей, забираясь на высокий стул у барной стойки.
– Так все плохо? – Маша не отмеряла виски, наливала на глаз.
– Четверной «Талискер».
– Ого! – Маша запустила стакан скользить по барной стойке, стакан остановился точно напротив Елисея. – Расскажешь, что случилось?
– У дочки лучшая подруга покончила с собой. Молодая девочка.
– Несчастная любовь?
– Не знаю. Может, и любовь.
– Сколько ей было лет?
– Девятнадцать.
Маша отошла к другим клиентам. Елисей достал телефон из кармана и написал Аглае в ватсапе: «Малыш, хочешь, я назначу тебе прием у хорошего доктора, который поможет пережить горе?» Елисей не ждал ответа раньше завтрашнего утра и не осмелился написать слово «психиатр». Но ответное сообщение брякнуло в телефоне мгновенно: «Спасибо, пап, кажется, мне