– Оставим грубоватые слова для купцов, – предложил Вячеслав. – Пусть лучше будет красота, а то ее и так мало в этом мире.
– Но это вне зависимости от того, сколько людей у тебя погибнет, – уточнил Ватацис.
– Не совсем так, – поправил его воевода. – В обратный путь со мной должны отправиться не меньше двух сотен при любом исходе.
– Но я надеюсь, что ты сбережешь намного больше, – уверенно заявил Иоанн.
– Я тоже, – согласился Вячеслав.
На этом их разговор и закончился. Каким образом подробности этой беседы донеслись до ушей Германа II, трудно сказать, да это и не столь важно. Гораздо важнее иное – именно это подтолкнуло константинопольского патриарха к мысли, что надо отправлять к праотцам сразу обоих русичей.
Герман не торопился. Неизвестно, как поведут себя дружинники, если их верховный воевода тяжко заболеет. Возьмут и уедут все полностью, оставив город в такие трудные дни. Нет уж. К тому же весьма желательно было бы, чтобы Вячеслав покинул город и принял «угощение» не в самом Константинополе. Отравление двоих людей в один и тот же день и после одной и той же трапезы – это слишком. Трудно сказать, как поступит в этом случае Иоанн Ватацис, который столь явно симпатизирует этому воеводе. Лучше, если смерть настигнет их в совершенно разных местах. Поэтому он выжидал.
Между тем Константинополь уже сел в осаду. Сел, несмотря на то что, как таковой, осады, по сути, еще не было. Никто не высадился пока под стенами города, но столица была уже полностью отрезана от моря кораблями крестоносцев и венецианцев. Да и по суше подвоз продовольствия почти прекратился. Армия эпирского конкурента Феодора еще не подошла вплотную к крепостным стенам, но была уже в сотне верст от столицы империи.
Пока говорить о том, что кто-то станет штурмовать город, было рано. Сто восемьдесят восемь башен, возвышающихся над Пропонтидой, отбивали охоту у любого смельчака. Еще сто десять грозно высились над крепостными стенами, обращенными к Золотому Рогу. Говорить о тройном кольце могучих сооружений, надежно защищавших город с суши, и вовсе не стоило. Овладеть Константинополем с боем было почти невозможно. Зато осаждающие вполне могли пригласить себе в помощь надежного союзника – голод.
Запасы продовольствия, конечно, имелись, но они рано или поздно заканчиваются, если их время от времени не пополнять. Хозяйственный Ватацис, приказав подсчитать все, что имелось, пришел к неутешительному выводу о том, что от силы через месяц жители города начнут голодать, а через полтора придется пустить под нож всех коней. Вначале тех, которых он, не торгуясь, скупил у иконийского султана, чтобы посадить на них хотя бы часть русичей, затем дойдет черед до отборных жеребцов его катафрактариев, и тогда…
Впрочем, что будет тогда, представлять совершенно не хотелось.
Своими