– Мама расплатилась кредитной карточкой, хорошо, что за два дня до отъезда банк предложил увеличить лимит кредитной карточки. Мы уже почти все выплатили.
– Какой ужас. Самое главное, они долетели и смогли быть на похоронах.
– Да, если бы мама с сестрой не успели купить билеты на рейс, они бы уже не попали на похороны. Не знаю, как бы мы справлялись в таком случае. Потом поминки, девять дней, потом сорок дней. Вчера было сорок дней.
– Сочувствую.
– Да я, честно говоря, ее не понимал. Все детство она говорила гадости о моей маме, портила жизнь папе, хотя после первого инсульта папа ухаживал за ней.
– И все равно папа считался плохим?
– Да.
– Ну, допустим, я уже такое встречала. У меня ровно тоже самое с моей бабушкой по папиной линии. Все детство она говорила гадости то про моих подруг, одна из подруг была татарка, а бабушка расист и терпеть не может всех, кто не русский. Учитывая, что мой первый муж был наполовину татарин, представь, как она настрадалась. А потом еще кучу говна про мою маму, зато теперь она звонит ей и спрашивает: «Ирин, ты же меня похоронишь?». Шикарно, правда?
– Да. Ольга еще в больницу попала, как раз, когда я бабушку мертвой обнаружил в квартире. Не пошел на обед, приезжаю к ней, и тут в коридоре лежит. Потом, когда ментов вызывали, он спрашивал, почему она в ночнушке. Я вот откуда знаю почему. Спать, наверное, собиралась.
– А что с Ольгой?
– Небольшие проблемы со здоровьем, пришлось быстро решать этот вопрос и делать платную операцию, чтобы не стало еще хуже.
– Но теперь то все хорошо?
– Реабилитируется потихоньку.
Я смотрю на воду фонтана на центральной площади города и вижу половину Стаса. У него озабоченное выражение лица. Немного холодно, я беру его под руку и веду в направлении площади.
– Вы с Ольгой собирались делать свадьбу, уже назначили дату?
– Пока отложили этот вопрос. У нее ипотека, у меня кредиты. У всех свои проблемы.
– Да, эта песня нам знакома.
Какую-то часть пути мы проходим молча, я наслаждаюсь вечером, звуком машин и идущих мимо людей. Они болтают, щебечут как птички, эмоционально размахивают руками. У них дела, проблемы, трагедии, радости, и они идут как бы сквозь меня.
Важно держать Стаса за руку, он теплый и значимый. Его проблемы важны, так как он важен.
Мы решаем пройти по аллее, говорим о шашлыках и грибах, которые они собирали втроем. Он и родители, три часа прогулки, а результат – половина ведра. Я внимательно слушаю Стаса, моего рыжеволосого монстрика.
Не хочется, чтобы это заканчивалось, но утром меня и Стаса ждет работа, дела, а время не бесконечно. Мы приезжаем к моему дому. Я крепко обнимаю его, я не могу просто так отпустить Стаса, не выжав из него всю душу физически. Стас любит такие медвежьи объятия, он ложится на мои ноги через ручник машины, я сворачиваюсь комочком поверх его головы. Так делают мамы кошки своим котятам, мы наслаждаемся этим моментом, потом еще немного болтаем, и я ухожу.
3
Каждый