– А-ха-ха! (Мэри решила сменить тему.) Ты обещал научить меня быть самой счастливой.
Вечером он провожал её, подарил цветы, целовал, обнимал, приставал, смеялся. А Мэри рассказывала ему, что только гении, герои и вечное искусство никогда не скучно и интересно ей, что она любит импрессионистов – Моне, Гогена, Коровина et cetera, и конечно, Караваджо и Микеланджело, великих гениев. А все остальные люди: миллионеры, клерки, биржевики, официанты, рабочие и прочие – они очень скучные или несчастные, на взгляд молодой энергичной девушки, прошедшей Нью-Йорк и крайнюю нужду в наличных деньгах. Она, зная богатство Лондона, мечтала провести выставку великих картин Винздоров. А сейчас она, ещё начинающий, но модный арт-дилер, продаёт и покупает дорогие картины. Аукционы, эксперты, заказчики, художники и продавцы… В России она узнала всё об Олимпии Рудакове и его волшебной, мимолётной любовной истории, и в будущем мечтает стать продюсером фильма по этой чудесной лав-стори. А так как она очень красивая, ей всё даётся легко! Ву-а-ля! Бла-бла-бла (ей хотелось говорить долго-долго с красивым, высоким и сильным Поэтом).
Но в данный момент происходило самое главное – Мэри, закрыв глаза, целовала красавца Поэта, бойца, и млела в его объятьях, и ей было важно, что он красивый Поэт, хулиган, а эта ночь обещала сюрпризы (и уже заныло истомно, призывно внутри).
И она повторила с улыбкой:
– Ты обещал научить меня быть счастливой. Поэт?
– Счастливой? Конечно! А что бы ты делала в последний день жизни?
Мэри опешила от вопроса:
– Ты сумасшедший!
– Живи, Мэри, сегодня, работай и радуйся, добрая девочка! Бог даёт жизнь на один только день! (Поэт взял её бутылку шампанского «Новый свет», накинул ей на плечи свою ветровку.) Пошли гулять этот день по Москве.
– Гулять? Пошли! Я не боюсь с тобой погулять по Москве, ты очень мужественный.
– Да, со мною можно гулять, а то, знаешь, здесь медведи страшные ходят и пьяные в шапках. А-ха-ха.
– А мне можно будет капризничать и танцевать? Я же девочка! Куда мы идём?
– Дай руку мне, не потеряйся. Начинай танцевать.
И непонятно было, смеётся он или серьёзно.
Багратионов мост – целовались! Она уже шла впереди, пританцовывая, с бутылкой шампанского, и её красивые бёдра (попа) при ходьбе на каблуках с каждым шагом изящно отклонялись то влево, то вправо. Это было высшее искусство соблазнения и наслаждения! Поэт чуть сзади в восторге любовался её попой и ножками, которые жили отдельной жизнью и притягивали взгляды, и все мысли его были о том, что обладать ею – мечта! Он жаждал схватить сильно её голую за попу и обладать! Она оборачивалась и ласково улыбалась ему. Есть в мире девушки с милым живым лицом, на которых хочется бесконечно смотреть и любоваться. Её ямочки на щеках и маленькая на подбородке явно сводили с ума всех парней.
– Ой! (Девушка захромала и так прошла несколько метров.) Ай-яй! Я туфлю потеряла! А-ха-ха.
Поэт вернулся за туфелькой, наклонился поднять.