– Матросская служба тяжка, мог действительно умом тронуться. И я вот думаю: не причастен ли он и к смерти деда?
– Да Гришка у него вроде родного был, с детства тут, в доме, ошивался. Арсений его как ученика обучал разным разностям. Науку свою передавал.
– Тем более. Что может быть слаще, чем превзойти своего учителя? Не так, так этак. Еще сам Будда говорил своим ученикам так: встретишь Будду – убей Будду… Тс-с, тихо!
Я привстал, перестав помешивать ложечкой в стакане. Мы оба замерли. В доме кто-то был: слышались осторожные, крадущиеся шаги. Я обвел взглядом кухню, ища что-нибудь потяжелее. Ничего лучше утюга на подоконнике не обнаружил.
Еле различимые шаги приблизились к двери. Человек стоял за ней и чего-то ждал. Тетушка закрыла ладонью рот, испуганно глядя на меня. Я ступил вперед, высоко подняв над своей головой утюг. В дверь тихо постучали. Затем раздался негромкий голос:
– Есть кто дома? Вадим Евгеньевич?
– Фу ты, дьявол! – с облегчением произнес я, опуская утюг. – Это Мендлев… Заходите!
Доктор открыл дверь и вошел на кухню, вежливо поздоровавшись с тетушкой. Та перекрестилась и стала поспешно собираться к себе.
– Хватит с меня, – сказала она. – Голова разболелась.
– А это у вас давление скачет, – ответил доктор. – Зайдите ко мне завтра, Лидия Гавриловна, я вам таблетки дам.
– Не надо, голубчик, я уж по старинке, травами…
– Ну, как хотите, – поглядел ей вслед доктор. Потом обернулся ко мне: – Положите утюг-то, Вадим Евгеньевич. Или вы гладить собрались? Вы уже готовы?
– К чему?
– Сегодня же вторник, спиритический сеанс у Дрынова.
– А… нет, не готов. У меня у самого что-то с головой… странное.
– Надо бы и вам ко мне завтра зайти, давление измерить. А сеанс, между прочим, отменяется. Дрынов совсем разболелся. Гидраоденит у него. Неприятное, скажу вам, вздутие под мышкой. В народе его называют «сучье вымя». Прямо не знаю, как ему помочь, придется, наверное, вскрывать. А я ведь не хирург. А сеанс мы перенесли на пятницу. Собственно говоря, за этим я и пришел – чтобы предупредить вас.
– Спасибо. К пятнице я буду в форме. Кстати, о вскрытии, – вспомнил вдруг я. – Ведь это вы занимались трупом деда?
– Н-да, – важно согласился доктор. – Следователь попросил меня произвести его здесь же, чтобы не возить труп туда-сюда. Чистая формальность.
– И что же вы обнаружили любопытного? Я имею право знать, как ближайший родственник, – добавил я, видя, что Мендлев колеблется.
– Надо бы посмотреть записи, – пробормотал он. – Впрочем, у меня хорошая память. Значит, так… У него оказалась жировая дистрофия сердца. Печень: цирротические изменения… Сильно склерозированные сосуды. Можно было стучать скальпелем. Почки – отечные, с камнями и нефроптозом. Эмфизема легких, причем в них были обнаружены моллюски и водоросли… Мозговая ткань также