Но если самым жутким зрелищем были странные следы на земле, то наиболее любопытным был большой черный камень, найденный Экли в лесах на склоне горы Раунд Хилл. Видимо, Экли сфотографировал его на столе своего рабочего кабинета, потому что на заднем плане я заметил многочисленные полки с книгами и бюст Милтона. Камень, вероятно, стоял перед камерой вертикально и представлял собой неровную поверхность с выгравированными на ней символами, размером тридцать на шестьдесят сантиметров. Однако сказать что-либо определенное о том, что было изображено на этом камне, я не мог. Какие геометрические принципы легли в основу его огранки – вне всякого сомнения огранка эта была рукотворной – я даже не мог предположить. Никогда прежде я не видел ничего, что казалось мне настолько странным и безусловно чуждым этому миру. Из иероглифов на поверхности я смог различить очень мало знаков, но один или два, которые мне все-таки удалось разглядеть, повергли меня в шок. Конечно, это могла быть подделка, поскольку, думаю, не только мне доводилось читать чудовищный и зловещий «Некрономикон» безумного араба Абдула Альхазреда, но, тем не менее, по спине у меня пробежал неприятный холодок, когда я узнал в этих письменах определенные идеограммы, которые, как я знал из своих исследований, были связаны с леденящими кровь историями о монстрах, которые существовали еще до того, как возникла Земля и другие объекты солнечной системы.
Из пяти оставшихся снимков на трех была изображена болотистая и холмистая местность, которая, видимо, демонстрировала следы обитания там таинственных и зловредных существ. Еще на одном фото был странный след на земле совсем рядом с домом Экли, который, по его словам, он сфотографировал утром после ночи, когда собаки лаяли сильнее, чем обычно. Изображение было очень нечетким, поэтому сложно было сделать какие-то определенные выводы, но след действительно казался дьявольски похожим на тот другой след или отпечаток когтя, сфотографированный на безлюдной возвышенности. На последнем фото был изображен дом самого Экли: аккуратный белый двухэтажный дом с мансардой, построенный около века с четвертью назад, с ухоженным газоном и выложенной камнем дорожкой, ведущей к резной двери в георгианском стиле. На лужайке сидело несколько огромных охотничьих псов, а рядом с ними стоял мужчина приятной наружности с коротко стриженной седой бородой. Как я понял, это был сам Экли, и судя по лампочке в его правой руке, он был автором этого снимка.
От фотографий я перешел к длинному письму, и на следующие три часа погрузился в пучину невыразимого ужаса. Если раньше Экли описывал все в общих чертах, то теперь его рассказ пестрил деталями. Он приводил длинные списки слов, подслушанных ночью в лесу, до мельчайших подробностей описывал чудовищных розоватых существ, снующих вечерами в густых зарослях горных склонов, и вел ужасное