Митька хотел поправить, что у банкира он только бывал, а работал в детском саду для богатеньких буратин. Но прикусил язык. Потому что мама, не найдя в сумочке что-то нужное, вытряхнула её на подзеркальник. Первым тяжело бухнулся автоматический пистолет Стечкина, и его сразу засыпало бархатными коробочками для украшений. Одна коробочка раскрылась, и в глаза так и брызнуло сияние золота и бриллиантов. Блинков-младший мысленно взвыл. Всё! Плакали венесуэльские денежки! Прощай, зеркалка!
– Не переживай, – поймав в зеркале его осуждающий взгляд, сказала мама. – Это я не купила, а взяла на время. На такое колье нам с папой не заработать за всю жизнь.
Бриллианты сверкали, как крошечные прожекторы. Колье было толщиной с собачью цепь. Мама застегнула его на шее и стала примерять кольца. Пальцев на обеих руках не хватило.
– Чем аляповатее, тем лучше, – заметила себе под нос мама и стала нанизывать на каждый палец по второму кольцу.
В зеркале отражалась как будто и не она, а чужая женщина, лет на десять моложе и раз в сто легкомысленней. И этого платья у мамы раньше не было: блестящая чёрная труба в обтяжку, без рукавов и прочих излишеств. Очень короткая труба.
И тут Блинков-младший всё понял. Ох, не картинки смотреть идёт в музей подполковник контрразведки! А раз она берёт с собой сына, то, выходит, ему отводится роль прикрытия! Со стороны взглянуть – ничего особенного: расфуфыренная мамаша водит по музею сыночка. Водит, водит… И неизвестно, кого ещё она при этом «ведёт», как говорят сотрудники спецслужб, когда за кем-нибудь следят.
– Мам… – начал Блинков-младший.
Ответный взгляд в зеркале был строг и ясен. Как обычно, мама поняла его раньше, чем он успел договорить. И приказала глазами: «Молчи!»
– А ты говоришь, зеркалка. Жизнь иной раз так летит, что увёртываться не успеваешь, не то что фотографировать! – улыбнулась мама и подмигнула Блинкову-младшему.
Превращение подполковника контрразведки в богатую дуру продолжалось. На свет появилась пыльная коробочка с набором косметики. В позапрошлом году маме подарил его на Восьмое марта папин аспирант Виталий. С тех пор она доставала набор по большим праздникам, рассматривала, вздыхала и убирала обратно. Блинков-младший подозревал, что мама просто не умеет краситься.
Сейчас она решительно взялась за дело. Раскрыла коробочку, плюнула в засохшую тушь и стала яростно возить в ней щёточкой. Движения у мамы были такие, как будто она чистила ботинки.
– Иди пока погуляй, Митёк, – сказала она. – Может, подстричься успеешь?
Блинков-младший с писком сглотнул. Всё лето он отращивал волосы, чтобы первого сентября прийти в школу с хвостиком, как у одного молодого банкира в кино. Он уже и резинку приготовил. А теперь нате – стричься! Говорить маме про хвостик было нельзя. Некоторых вещей она совершенно не понимала.
– Что