Александра Григорьевна была также религиозной особой, склонной к мистицизму, хотя ее «не удовлетворяли пастыри Церкви: ей казалось, что мало проповедуют, мало говорят с паствой»[40]. Именно от матери Мирра унаследовала любовь к слову, как и независимый нрав.
В семье Бородиных воспитывалось четверо детей: дочь и сын от первого брака матери с С.Н. Степановым, Татьяна (в замужестве Стрельникова, ставшая драматической артисткой) и Александр, а также Мирра и ее старшая сестра Инна, в замужестве Любименко (1879–1959) – впоследствии выдающийся русский и советский историк и архивист, к личности которой мы еще обратимся не раз. Дети росли в атмосфере любви к науке, литературе, истории, музыке. В семье свободно говорили по-французски и по-немецки. «3 сестры – Таня, Мирра и я, и какие разные характеры, вкусы, жизненные уклоны»[41], – писала впоследствии Инна Любименко. Татьяна всерьез увлеклась теософией, Инна – историей англо-французских отношений XIII–XIV вв., русско-английских торговых отношений XVI–XVII вв., а также историей Российской академии наук и города Санкт-Петербурга, Мирра же стала крупной специалисткой по французскому средневековому роману и одной из первооткрывательниц Николая Кавасилы и других направлений патристической мысли.
Бородины жили в казенной квартире в пригороде Петербурга Лесном, а затем в академическом доме по адресу: Николаевская набережная, 1, где на лестничной площадке был установлен общий телефон; сохранился также адрес Мирры на 5-й линии Васильевского острова, дом 52[42]. Отец очень любил дочерей и отдавал им «все свое скудное свободное от преподавания и научных исследований время»[43]. По воспоминаниям Инны, они «привыкли слышать на вопрос “где папа?” привычный ответ матери: “в кабинете”, это значило не в кабинете на квартире, а именно в Ботаническом кабинете»[44]. Девочки обожали отца, человека уравновешенного, добродушного, с чувством юмора, свидетельством чего является трогательная переписка Мирры с И. П. Бородиным. С матерью же отношения складывались не лучшим