Мэри-Джейн пренебрежительно фыркнула. Может, барышни Ашер и хорошо вышивали, но совершенно не владели чувством стиля.
– Что же делать? – прошептала Глупышке Марте Душечка Роберта. – Мисс Фрингл никак нельзя впускать.
– Тогда надо её остановить.
Недолго думая, Марта ринулась вперёд и врезалась прямо в гостью, выбив у той из руки трость.
– Марта! – потрясённо ахнула Мэри-Джейн.
Мисс Фрингл взвизгнула и закачалась, словно парусник в бурю. Марта подхватила регентшу, не дав упасть.
– Моя лодыжка! – заверещала старушка. – Вредители! Хулиганы! Моя несчастная лодыжка!
Из спальни выглянул доктор Снеллинг:
– Что стряслось? Мисс Фрингл, что вы здесь делаете?
– Подвергаюсь нападению этой тупицы! – взревела пострадавшая. – Вы! Как вас зовут?
– Марта, мисс Фрингл, – покорно ответила та. – Прошлой осенью на вашем сольном концерте я играла на фортепиано.
– Тогда, следует полагать, вас научили не носиться галопом, как дикарка. Доктор, просто божье провидение, что вы здесь. Будьте добры, помогите мне добраться до дивана в кабинете и осмотрите лодыжку. Констанс потерпит ради меня немного.
Мисс Фрингл высвободилась из объятий Марты, кляня ту на все лады и немилосердно выкручивая ей ухо. Потом, словно испуганная девица, вверила себя под рыцарскую опеку доктора Снеллинга. Тот сопроводил даму в кабинет, попросив девочек принести его саквояж. Адмирал Локвуд и преподобный Рамси вскочили на ноги и принялись наперебой давать советы. Адмирал потребовал наложить шину, а преподобный провозгласил, что для поправки здоровья как нельзя лучше подойдёт бузиновая наливка из корзинки мисс Фрингл.
В спальне Невозмутимая Китти взяла саквояж доктора Снеллинга.
– Спасите Элинор, если сможете, – шепнула она Крепышке Элис, затем покинула комнату с трупами и отправилась в кабинет.
Беспутная Мэри-Джейн догнала в коридоре Душечку Роберту и Глупышку Марту.
– Марта, о чём ты думала, пытаясь таким способом остановить бедняжку мисс Фрингл? – возмутилась Мэри-Джейн. – И всё за то, что она назвала тебя простушкой! У дам её возраста кости хрупкие, точно яичная скорлупа. Ты ведь чуть её не прикончила! Пришлось бы избавляться уже от трёх покойников.
Глаза Глупышки Марты налились слезами.
– Я сделала это не потому, что она назвала меня простушкой, – шмыгнула она носом. – Китти сказала не дать ей войти. Я пыталась помочь, только и всего. Это всё Роберта – она её пригласила.
Глаза Роберты тоже покраснели.
– На дворе ночь! Как же мы могли прогнать бедную