– Это яд!
Оливер смотрит на мои мучения и хохочет:
– Если добавлять сироп в кофе, то природные вкусы будут терять насыщенность и горчить.
– А если не добавлять, горчить и терять насыщенность будет жизнь! В чем вообще смысл кофе, если из него нельзя сделать молочный коктейль?
– Ты просто не пробовала настоящий кофе.
– А, ты это про свой американо из Старбакса? – ехидничаю, кивая на его напиток.
– Нет, но это точно лучше, чем «новичок» для диабетика.
– Ты изначально негативно настроен, а сам даже не попробовал!
Оливер секунду смотрит на меня, затем кивает и протягивает руку:
– Давай сюда свою отраву, – я передаю ему пластиковый стакан, заранее морщась он делает осторожный глоток, – ты что, пьёшь кипяток?
Споря о вреде горячей воды для желудка, мы медленно выезжаем на дорогу и тут же упираемся в глухую пробку.
– Вот тебе и местный колорит, – Оливер отбивает ритм «telepatia» на руле. Уличный шум пробивается через стёкла автомобиля: гудки, крики и мигалки почти заглушают радио. Лампочки не перестают мигать, грозя вызвать у меня приступ эпилепсии. Вывески трещат электрическим током, а разноцветные мопеды снуют туда-сюда поднимая столбы плотной пыли. Шумно и душно. Кажется, что если высунуть язык, можно почувствоваться вкус пряностей с налипшей грязью.
– А если объехать? – Оливер смотрит на меня таким многоречивым взглядом, что я уже и не нуждаюсь в ответе, – Только если по воздуху, – ладонью он изображает самолёт и я вижу, как с его запястья к локтю соскальзывает фенечка. Я потягиваюсь и нарочито шумно вздыхаю.
– Значит, взлетаем?
Взлететь не вышло. На переправе в Петитенгете обвалился мост и перекрыл дорогу в двух направлениях. 4 полосы, оказались парализованными и нам не повезло застрять без возможности съезда. От стояния на одном месте делалось дурно, мне надоело вертеться, в поиске удобной позы, в которой бы не затекала моя шея, и я начала делать то, что делать в близи незнакомых людей противопоказано-ныть.
– Оливер, еще минута в этой машине и я сойду с ума
– Тебе повезло, что я знаю, что делать.
– А что делать мне, если сойдёшь с ума ты?
– О, а я уже – он подмигивает и принимается подробно рассказывать о симптомах сумасшествия,я слушаю его не очень внимательно – мне мешают мысли, которые давно не посещали голову: самоанализ, копание, загоны, я боюсь опять утонуть в ненависти к себе и понимаю, что если сейчас останусь наедине с собой- пропаду. Пару месяцев назад я зареклась больше никогда не задавать себе вопрос «что со мной не так?», и сейчас почти проиграла, знак вопроса уже крутится на моем языке, когда Оливер звонко хлопает в ладоши.
– Кажется, двигаемся, – он переводит