– Глупая ты. – спокойной ответила Гузалия. – Настоящая сила заключается не в кулаках, а в словах. Кулаками можно навредить только на время. Потом раны заживут, синяки пройдут, и вся боль забудется. А вот раны от слов могут оставаться в душе на всю жизнь. И никакая мазь их не залечит.
Сарнай едва понимала, что говорит эта странная девочка. Но где-то глубоко в груди Сарнай почувствовала, что Гузалия не хочет ей зла. К тому же она не была похожа на тех сопливых и визжащих плакс, которых Сарнай видела в каждой девчонке. Поэтому вместо очередной грубости, Сарнай протянул обветренную смуглую руку и смела пальцами линию, которой еще совсем недавно она сама разделила территорию под гранатом. Гузалия улыбнулась, и мечтательно произнесла;
– Мне здесь нравится. Прямо настоящий шалаш.
– У меня был настоящий шалаш в нашей деревне. – ответила Сарнай.
– А расскажи какой была твоя деревня? Что там было особенного?
Сарнай склонила на бок голову, словно вглядываясь во что-то очень привлекательное.
– В той деревне, где я выросла все совсем нет так как здесь. – сказала она. – Там все большое и настоящее. Там другое небо, другое солнце, другой воздух. Если бы ты там хоть раз побывала, то тебе бы очень понравилось. Папа говорит, что я дитя пустыни. А тот кто родился в пустыне никогда не сможет полюбить современные города.
– Здорово. Мне бы очень хотелось что меня звали ребенком пустыни. – воскликнула Гузалия, не скрывая легкой зависти. – Я только однажды видела пустыню, когда была еще совсем маленькой. Я видела ее через окно машины, когда мы в первый раз въехали в Монголию. Моя мама даже сделала для меня комнату на чердаке, где все выглядит как в пустыне.
– У тебя на чердаке есть своя пустыня? – округлила глаза Сарнай.
– Да. Это только моя пустыня. Моему брату Насиму я туда разрешаю подниматься очень редко. Потому что как только он где-то появляется там все почему-то рушится. Мама смеется над ним, и говорит что него руки как переваренный вермишель. А папа ругает маму за то, что она так говорит. Папа уверен, что именно Насим должен стать адвокатом. Как это несправедливо. Мне он такого не говорит. Папа вообще считает, что мне незачем хорошо учиться. И все потому что он уже нашел для меня богатого жениха. Я с этим не согласна. Я считаю, что девочки имеют такое же право…
– Подожди. – перебила ее бурную речь Сарнай. – Ты сказала что у тебя на чердаке есть пустыня.
В глазах Гузалии мелькнул задорный огонек.
– Ты меня совсем не слушала. – рассмеялась Гузалия.
– Почему? Я все слышала. Ты сказала, что у тебя на чердаке есть собственная пустыня.
Сарнай уже ни о чем не могла думать и ни на чем не могла сосредоточиться. Гузалия уловила в ней горячее любопытство, и решила незамедлительно этим воспользоваться.
– Да так и есть. У меня на чердаке есть своя пустыня. Мама сама мне ее сделала. Там все по-настоящему.
– И даже