Парень, между тем обойдя все столы, приблизился к окошку мойки, где возвышался солидный запас грязной посуды. Однако тут со стороны кухни показалась распаренная тетка, поднявшая вселенский гвалт. Апеллируя к сидящим за столиками посетителям, она, словно помоями, облила беспощадной бранью нежданных визитеров. Подскочив к замершей при ее появлении девушке, она принялась визгливо обзывать ее непотребными словами. Та, замерев, словно кролик перед удавом, несколько секунд безропотно выслушивала все это, однако через мгновение, выпустив из рук пакет с объедками, она закрыла лицо руками и выскочила из кафе. Ее приятель, с ненавистью взглянув на толстуху, грязно выругался и устремился вслед за подругой. Все еще кипя и негодуя, тетка подобрала оброненный пакет и победоносно удалилась обратно в свои владения. По-видимому сей достойный образчик кухонных работников содержал в хозяйстве кабанчика, а то и двух, на откорм которых и шли обильные остатки трапез пресыщенных отдыхающих. Как же тут не воспылать праведным гневом, когда у бедного кабанчика голодные бродяги кусок из горла вырывают.
На Крымова эта сцена произвела тягостное впечатление. Ему больно было видеть эту симпатичную девчушку в бездарной роли голодной побирушки. Но что тут сделаешь – каждый живет не так, как хочется, а так, как получается. Быстро покончив с обедом, он вышел из кафе, стремясь скорее покинуть это место. Захотелось выпить, сняв с души тягостные впечатления. Пройдясь по набережной, он зашел в бар, расположенный над волноломом. Заказав бутылку мадеры, Андрей устроился возле балюстрады, откуда открывался безбрежный, незамутненный человеческими взаимоотношениями вид. Море, море и только море… однако долго наслаждаться одиночеством ему не пришлось. Не успел он пригубить терпкий с ореховым привкусом напиток, как за его столик, не смущаясь, плюхнулась подвыпившая девица.
– Мужчина, по-моему, вы скучаете… – безапелляционно заявила она и тут же заливисто расхохоталась.
Как ни странно, этот совершенно неуместный смех сгладил впечатление, вызванное ее развязностью. Он был похож на звон колокольчика, и его обладательнице как-то сразу хотелось простить вульгарное