Серотонин в сотрудничестве с кортизолом четко регулируют иерархию как в стае, так и в человеческом обществе. Мы внимательно наблюдаем за окружающими и пытаемся «прощупать» каждого потенциального конкурента на предмет его слабых мест. Если мы чувствуем силу со стороны оппонента, то, скорее всего, благоразумно отойдем в тень, подчинимся или хотя бы сделаем вид, что признаем чужое доминирование. Наш мозг воспринимает сильного партнера, как угрозу для выживания, и кормит нас порцией кортизола, который заставляет «спасаться бегством».
Если мы видим возможность самоутвердится безопасным для нас способом, мы ей обязательно воспользуемся. При проявлении окружающими слабости, боязни или уважения – все равно – мозг стимулирует выработку серотонина, который дает нам ощущение признания со стороны окружающих, чувство социальной значимости. Желая испытать его действие, мы ищем уважения, пытаемся заслужить похвалу.
Серотонин особенно резко повышается, если человек получает любовь и признание от того, кто для него важен – от полового партнера, родителей, начальника.
Уровень серотонина высок у начальника, к которому относятся с уважением, но падает, если подчиненные выходят из-под его контроля. Мы чувствуем, что теряем власть, доступ к лучшим ресурсам, и испытываем от этого стресс благодаря опять же кортизолу. Серотониновый всплеск происходит также после успешного выступления на публике, или когда подтверждается наше предположение, когда мы угадываем предстоящие события. Этот гормон снимает напряжение, влияет на сон и аппетит, формирует чувство удовольствия и повышает настроение. А падение уровня серотонина делает нас более чувствительными к боли.
В отличие от дофамина и эндорфинов, выброс которых носит кратковременный характер, серотонин повышает общий фон счастья и создает ощущение долговременной удовлетворенности. Он вызывает чувство уверенности в себе, значимости, востребованности, спокойствия на пути к цели.
Реальное «спасение» от «виртуальных» угроз
Механизмы эти, как мы уже знаем, сформировались достаточно давно, а с тех пор наша жизнь сильно изменилась. По сравнению с пещерными предками существование, выживание и продолжение рода у нас не сопряжено с риском для жизни. Мы не подвергаем себя опасности, охотясь за дикими животными, нам не обязательно держаться большими стаями, чтобы избежать нападения, а для спаривания не обязательно проявлять силу и вызывать на бой соперников. Но мозг наш в силу инертности эволюционного процесса все еще ведет себя так, как будто нам ежеминутно угрожает опасность. В результате такие процессы как поглощение пищи и секс для животной части нашего сознания все еще