Венюков намеревался, как было назначено, перейти с экспедицией из бассейна реки Уссури через хребты к морю. А теперь возлагается новое поручение: занять гавань Ольгу этим летом. Передавать объявления иностранным судам о том, что гавани Приморья наши.
– А они с нас спросят: покажите-ка карты, где и что это за гавани, а их у нас нет. – Поначалу Венюков сопротивлялся распоряжениям губернатора, встречал в штыки его пылкость и свою сдержать не мог.
– Как нет карт? Да еще в 1849 году, десять лет назад…
Венюков сказал, что приказание выполнит. Проводники и толмачи есть с собой, топографы и бывалые нижние чины. И заявил заносчиво, но почтительно, что знает свое дело.
«В показательных картинках докладов, которые я представляю государю моему, я ни словом не смогу при нашем китаизме обмолвиться о подлинных планах и намерениях, о том, каков смысл моих действий, что есть во мне, кроме фанаберии и честолюбия. Другое дело, когда я пишу: “Настоять! Подкрепить силой! Указать! Потребовать! Разъяснить! Категорически отвергнуть!” Китайцы в душе считают меня за изверга, захватчика. В Забайкалье обучены казаки. Артиллерия. Пехотные батальоны. Пароход. Баржи с пушками для крепостей на океане… На коронацию присланы молодцы-забайкальцы! Завоевание Кавказа! Завоевание Средней Азии! Завоевания в Африке, в Индии. Война с Мексикой. Флорида. Война с индейцами. Экспедиции в Марокко, в Алжире. Англичане в прессе упрекнули Россию, что она создана захватами, экспансией, а что, по сути дела, сама Россия – это только московский уезд. Чем я хуже? Герцен в Лондоне ответил, что все на свете создано захватом, что Россия начиналась не с Московского уезда, а с Новгородской волости. А что Англия начиналась с одной рыбацкой деревушки, а все остальное приобретено грабежами и захватами. Вот дошло до Китая, где, может быть, и придется встретиться. Такой мой довод все примут! А что я есть на самом деле?»
У Муравьева, как ему кажется, благородный замысел, он должен держать цель свою в тайне от властей и общества.
«Мы до того дотянули, что китайцы теперь сами призывают нас на Амур, чтоб на нас опереться как на верных соседей, а теперь я делаю вид, что упираюсь. И Шань это заметил и дает мне острастку».
«Но как на самом деле будет в наш новый век действовать Николай Муравьев? – думалось на утренней прогулке, когда из шлюпки опять вышел на отмель. Задумчиво и мрачно глядел под ноги из-под бровей, чуть наклонившись над белоснежными амурскими песками. – Муравьев противник захватов и в Азии, и на Балканах. Эти захваты когда-нибудь нас захватят. Игнатьев говорит: что это за государства – Румыния, Болгария? Зачем они нам, ну, мол: Румынская губерния, Болгарская губерния, Сербская, Черногорская – куда ни шло. С нищетой азиатских базаров,