РОМАН. Во всяком случае, не эта бумажная крыса. Он знает только расчеты, планы, схемы, программы, но не видит живых людей.
МИХАИЛ. Но ведь кто-то должен делать и будничную работу, которой, как ты знаешь, бездна.
РОМАН. А я и рад бы работе, но ведь Георгий никого к ней не подпускает. Этот серый кардинал держит в руках все нити. Он как-то незаметно стал вторым человеком в партии. Даже спать сегодня будет в комнате номер два, рядом с тобой.
МИХАИЛ. Если тебя это задевает, я скажу, чтобы он поменялся с тобой комнатами. Или нет, сделаем еще лучше: Я уступлю тебе свой номер. Спи в комнате номер один. Я скажу горничной, чтобы она перенесла вещи и поменяла нам ключи. Ты доволен?
РОМАН. Пойми, не в этом дело. Кто он такой, этот Георгий? Ну, адвокат, ну, якобы, хороший организатор. Но спроси на улице, кто о нем слышал? Что его имя дает нашему делу? Сколько голосов он привлечет к нам на выборах? И такой человек хочет встать на твое место!
МИХАИЛ. Во-первых, он не метит на мое место. Во-вторых, не всем же красоваться по телевизору…
РОМАН. Я понимаю, на что ты намекаешь. Но ведь, когда он начинает говорить, мухи дохнут от скуки. Вот его и не подпускают к телевизионной камере. И это хорошо. Он только отпугнет наших избирателей.
В гостиную с улицы входит Георгий, держа в руках чемоданы.
ГЕОРГИЙ. (Михаилу.) Я взял заодно и твои вещи. Отнесу их тебе в комнату. (Выходит.)
РОМАН. Он уже распоряжается твоими вещами. Берегись его, Михаил.
МИХАИЛ. Роман, скажи просто: чего ты хочешь?
РОМАН. Ничего. Но если говорить правду, то во фракции я должен быть, по меньшей мере, человеком номер два.
МИХАИЛ. По меньшей мере?
РОМАН. Извини, я неудачно выразился. Но мой рейтинг и мои заслуги дают мне право на нечто большее, чем пятое место.
Входит ЛЕОНТИЙ.
ЛЕОНТИЙ. (Зевая.) Наслаждаетесь жизнью? А я вот задремал.
РОМАН. (Смеясь.) Какое тут наслаждение, когда меня не отпускают от себя наши дамы? (Встает.) Переоденусь и вернусь к ним, чтобы они без меня не передрались.
МИХАИЛ. (Тоже старается непринужденно засмеяться.) Я бы сам не прочь поучить плавать Аннету. Поддержать ее за ручку, подержать за ножку…
РОМАН. Так что же мешает?
МИХАИЛ. Вся штука в том, что она чувствует себя в воде, как рыба, а я-то как раз плавать не умею.
Мужчины смеются.
РОМАН. Ну ладно, я забегу к себе переодеться, а потом в бассейн. (Выходит.)
ЛЕОНТИЙ. Михаил, в последнее время с тобой невозможно поговорить наедине, так раз уж представился случай, позволь мне сразу выложить все. Оторвись на минуту от шахматной доски и послушай меня. Мне не нравится, что меня оттесняют. Я чувствую, что в следующий раз мне уже не быть в списке. А разве не я финансировал твою знаменитую победоносную кампанию?
МИХАИЛ. Да, ты содержишь партию, но и сам имеешь с этого немало.
ЛЕОНТИЙ. Ну и что? Почему с тобой неразлучен этот крючкотвор Георгий? Кто он такой? Ни авторитета, ни воображения, обыкновенная рабочая лошадь, каких много. Да, он беден, но из этого не следует, что он честен. МИХАИЛ. Это к делу не относится. Ты считаешь,