Его «что-то», правда, носило весьма размытый характер. Он трепетно собирал вырезанные из газет статьи об НЛО, выписывал приложения к научным журналам о паранормальных событиях и интересовался всем, что выходит за рамки науки. Может быть, отголоски его интереса и вылились в фабулу моего раннего творчества?
На самом деле, то, что двигало им тогда, и двигало мной после и, наверное, на протяжении всей моей жизни, это настоятельная жажда знать, что мы являемся частью чего-то большего. Что мы не случайно слепленные атомы, возникшие в результате какой-то непонятной химической реакции в морском первичном бульоне. Что наша жизнь – наши мысли, поступки, решения – имеют какой-то смысл. Смысл, который выходит за рамки нашего текущего существования. Который больше, чем мы можем себе представить.
Эта жажда была неотъемлемой и тотальной. Но долгое время у меня было постоянное ощущение пелены, сквозь которую я не могу прорваться. Как будто я стучу в двери, которые намертво закрыты. Постоянная круговерть ежедневных дел периодически казалась пустой забавой, в которой я всё больше удаляюсь от себя и от каких-то истинных смыслов. Но где искать эти смыслы?
Параллельно в моей жизни происходили маленькие, но самые настоящие чудеса. Которые я совсем не умела замечать. Мне кажется, что большинство тех людей, которые разочаровались в вере и сказали, что Бог их не услышал, просто не научились замечать эти чудеса, которые совершенно реально происходят чуть ли не каждый день. Мы ждем каких-то определенных исходов важных для нас ситуаций, не понимая, что они могут быть не так уж хороши для нас. Но мы отталкиваем то, что приходит, говоря – нет, дайте мне вот это. Так, после молитвы об исцелении знакомый вдруг говорит нам о чудесном враче и дает его телефон. Но нам кажется, что мы сумеем выбрать врача лучше. И мы откладываем бумажку, на которой он записан и забываем о ней. Мы просим денег, а нам вдруг предлагают хорошую работу. Мы ждем принца, а на нашем пути вдруг появляется стилист или фитнесс-тренер, который помогает нам привести себя в порядок, чтобы принцу хотя бы минимально соответствовать. И мы говорим – ну, где же принц? Почему Бог не слышит меня?
История моих чудес началась в 10-м классе. На одном из уроков литературы наш учитель – человек, для которого преподавание стало действительно призванием, – решил рассказать нам об Апокалипсисе. Но не в его классической трактовке с образами из Библии, а в трактовке современной – как о грядущем весьма скоро конце света. Нет, у него не было никакой мысли нас пугать. Он вообще поощрял наше свободомыслие и духовные и творческие поиски. Но сам был человеком ищущим, изучающим большое количество литературы разного толка и с нами обильно делящимся своими идеями.
Я помню, как тогда очень сильно испугалась. У меня был приступ панического страха.