К тому времени, как снова появились нарциссы, мой младший брат начал ходить. Это означало, что я ни на минуту не могла отвести от него взгляд. Он перебирался от одного предмета мебели до другого, часто падая и ушибая колени. А потом громко плакал, и жена моего отца, которая обычно «пыталась немного отдохнуть», тут же прибегала.
– Что ты с ним сделала?
– Ничего.
– Не смеши меня, Шейла, – говорила бабушка Гринуэй. – Дети всегда падают в таком возрасте. Если бы ты тоже иногда за ним следила, вместо того чтобы постоянно спать, – ты бы это понимала.
– Замолчи, мама! Перестань меня все время критиковать, а иначе можешь уйти и жить в другом месте.
Нет! Я не могла потерять и бабушку! Мы с миссис Гринуэй соглашались – спорить не имело смысла. Нам оставалось лишь сидеть тихо и ждать, пока уляжется гнев Шейлы.
Однако – и я знаю, что это прозвучит ужасно, – временами я задумывалась, насколько проще шла бы жизнь, если бы моей новой матери не существовало, а здесь были бы только я, папа, Майкл и бабушка Гринуэй…
Та женщина в детском доме говорила правду. Никто не хотел меня удочерять. Когда я снова попыталась убежать, меня отправили в заведение более жесткого режима. С решетками на окнах. Там мы тоже учились, но я не уделяла занятиям большого внимания. Все, чего я хотела, – поскорее вырасти и выбраться оттуда. И вот наконец мне восемнадцать! Я могу жить в хостеле. Делать то, что нравится, – и никто не будет указывать мне, что именно. Я устраиваюсь на работу в супермаркет, и это очень здорово, потому что смогу получать скидку на еду. Но самое классное – девушки, с которыми я вместе работаю, по-настоящему дружелюбны.
– Пойдешь с нами в клуб в эту пятницу? – спрашивают они.
Я не говорю им, что никогда раньше не была в клубе. Они начнут задавать вопросы, а я не хочу рассказывать, что бо́льшую часть жизни провела на попечении. Так что я спускаю свое жалованье на блестящее платье и туфли с высокой «платформой».
– Ого, как ты принарядилась! – говорит одна, и мне становится неловко, потому что все они просто в джинсах.
Когда мы приходим в клуб, музыка так гремит, что я не слышу, о чем говорят мои подруги. Затем они растворяются в танцующей толпе, и я чувствую себя глупо. Может, лучше пойти домой. А потом ко мне подходит этот тип. Он выглядит старше, чем большинство здешних парней, но, возможно, потому, что носит бороду и крупный, хотя и не толстый. У него на шее золотая цепь, и одет он тоже шикарно, ботинки сверкают под клубными огнями.
– Могу я угостить тебя? – предлагает он.
Я не говорю ему, что не особо люблю алкоголь, поскольку за это по-настоящему попадает, когда тебя застукают с выпивкой в детском доме. Просто прошу взять джин с тоником – мы его много продаем в супермаркете. Он приносит мне порцию, которую называет «двойной». Когда начинается последняя песня, он прижимает меня к себе и целует. Мой первый настоящий поцелуй! Некоторые из мальчиков в детдоме пытались, но мне они не нравились.