Мост возвышается серой громадиной, пешеходные дорожки пусты. Нет, можно было бы, конечно, наесться таблеток и спокойно уснуть, но я не хочу, чтобы дети нашли меня мертвой. Я не хочу, чтобы моя комната ассоциировалась у них с моей смертью, а так Денька или Матвей станут там спать – я сменила постельное белье, все убрала, освободила шкафы. Минимум хлопот, и так им будет удобнее, им давно уже тесно в одной комнате.
Я останавливаюсь посреди моста и прячусь в нишу, достаю свои сотовые и отключаю их. Уже почти совсем стемнело, и это хорошо – мне не будет видна пропасть, в которую я сейчас шагну. Машин мало, основной поток направляется через плотину, что выше по течению, а по мосту водители едут неохотно – узко, часто пробки. И так уж получается, что здесь вечерами пусто. Что ж, граждане, пожалуй, мне пора.
Я подхожу к перилам моста – блин, больно-то как! От спасительной блокады одна лишь боль воспоминаний еще живет в душе моей, ага. Ну, сейчас все закончится. Нужно просто сделать шаг. Я берусь руками за перила и стараюсь поднять ногу, чтобы перелезть – но это не так просто, как я думала, спина болит зверски, и все, что я сейчас могу сделать, – это просто перевесить тело вниз и упасть, и это, похоже, выход. Во всех смыслах. Так, еще раз: документы и письмо у меня в комнате, на видном месте. Все вопросы с погребением тела я решила и оплатила, равно как и внесла плату за обучение близнецов до конца, наперед. Ну, и все, я свои дела здесь, похоже, закончила.
Перила холодные, и вода внизу обещает быть ледяной, но это к лучшему – когда найдут тело, от него должно остаться достаточно, чтобы опознать. И если я нагнусь еще ниже, то…
Пропасть потянула меня, и я, закрыв глаза, нырнула вниз – но чьи-то руки хватают меня и тащат назад, и боль в спине настолько невыносимая, что в глазах разливается тьма, но я из последних сил вырываюсь и лечу вниз. Увидимся, ребята, потом. Всех люблю, всем удачи.
3
– Проклятая идиотка, только и дела мне, что ловить тебя! Едва сам не сверзился вниз!
Это не совсем похоже на приветствие святого Петра, и вообще это место не похоже на рай или ад, к тому же тоннеля тоже не было, и у меня ощущение, что произошло крупное мошенничество и я все еще среди живых, хотя в упор не понимаю, как такое могло случиться.
– Не молчи, давай, говори что-нибудь!
Кто-то отвешивает мне пощечину, и я начинаю думать, что все-таки попала в ад. Боль в спине совершенно адская. Я не могу пошевелиться, но одежда на мне сухая, а сама я жива. Но как?!
Я открываю глаза – я лежу на заднем сиденье внедорожника, а надо мной возвышается громадный мужик, заросший какой-то несусветной бородой, пахнущий непонятно чем – не то рыбой, не то дымом, и ругает меня каким-то совершенно ультрафиолетовым