– Кофе ?! Ты совсем обнаглел? Уходи, Матвей!
– Нет. – Встает, отодвигает меня и направляется на кухню. Так по-домашнему, словно он здесь живет. А все эти годы реально был на работе. – Не хочешь сделать, сам сделаю.
Иду за ним, отбиваясь от проклятых шариков.
– Ты же только что говорил, что уйдешь. Чтобы я сама сказала Марку от кого подарки … – быстро говорю.
– Я передумал. Пришло время познакомиться нормально. – Пожав плечами отвечает спокойно и принимается рыться в шкафчиках.
– Я не пью кофе. Вообще. – Отрезаю, наблюдая за всем этим действием и одновременно разглядывая его спину.
– Тогда чай. Ты будешь?
Закатываю глаза от гнева, и невозможности вытолкнуть Матвея из квартиры. Собственной, прошу заметить.
– Не буду. Матвей, мне кажется, я ясно дала понять, что никаких знакомств не будет. Чего до тебя никак не дойдет? – Фыркаю.
– Потому что …– начинает, но нас прерывает голос Марка.
– Мама! – Восторг в голосе сразу убеждает меня в том, что присутствие Матвея – ошибка. – Что это?
Медленно поворачиваюсь к сыну и, наблюдаю за его восторгом и радостью на лице. Синие глаза сверкают счастьем. Маленькие губы расплываются в радостной улыбке.
– Это твоё. – Тут же встревает Матвей и каким-то образом оказывается между мной и сыном. – Шарики и машинка. Смотри. – Подсовывает коробку с игрушкой ближе к нему.
– Матвей! – Сычу предупреждающе. Ну подонок. Играть на чувствах ребенка подарками, чтобы иметь влияние на меня… Ведь именно это делает Матвей? Да?
– Мам …– Марк поднимает на меня глаза. – Она крутая, да? – Хорошо быть ребенком. Ты не задаешь вопросов, а просто принимаешь подарки, позволив взрослым решать что и как.
– Да милый.
– Я помню вас. – Смотрит на Матвея. – Мы виделись в парке.
– Да. – Ивах приседает перед сыном. – Я – твой отец. И я вернулся. Мне пришлось уехать, надолго, но я всегда думал о тебе вот здесь, – Матвей кладет ладонь на сердце. Лжец! Хочется, как в детстве, крикнуть, что ни одно из этих слов не имеет отношения к правде. Что, он даже понятия не имел, что есть на свете Марк Стадник.
– Папа? Мой? – Марк смотрит на него недоверчивым взглядом, а потом ищет подтверждение слов на моем лице. А я … а я сделать ничего не могу, потому что все обернулось так, что теперь никакой запрет не даст результата. Марк будет спрашивать об отце, я – врать. А ложь ненавижу больше всего на свете.
– Твой. – Тихо отвечаю. – Но он снова должен уехать, на долго. Да, Матвей?
Бывший поворачивается ко мне и пронизывает ледяным взглядом, будто сказала, что-то не то. Что же, для него эти слова плохие, а для меня – лучшая в мире музыка.
– Но почему? – спрашивает Марк.
– Потому что, – не даю шанса ответить Матвею, – у папы работа за границей.
Марк