Пугачев с основной армией уходит брать Казань, чтобы оттуда начать наступление на Москву. В Уфимской провинции он оставляет за главных Салавата Юлаева и Канзафара Усаева. 26 июня Канзафар возвращается на Ногайскую дорогу и обращается к народу с воззванием о создании новых отрядов. Чуть ли не все старшины в районе реки Уршак, в предместьях Бузовьязов поддерживают своего земляка, и с этого времени Канзафар становится главным человеком всей Ногайской дороги. Численность его основного войска, не считая небольших дружин и отрядов, переваливает за две тысячи человек.
Канзафар направляет своих гонцов к Салавату Юлаеву, Каранаю Муратову, а сам отправляется в сторону Белебея на переговоры со старшиной Кидрасом Муллакаевым. Забыв о предосторожности, он почти без охраны, в сопровождении всего двух бузовьязовских крестьян, трогается в путь. Но подле деревни Ермолкино, под Бижбуляком, на троих всадников набрасываются извещенные заранее каратели. Вечером 3 августа Канзафара арестовали и уже на следующий день этапировали сначала в Бугульму, затем – в Казань.
Бригадный командир Канзафар Усаев был схвачен, но многочисленное войско, сколоченное им. продолжало борьбу. На этом прерывается его героический путь. Начинается жизнь, полная лишений и страданий, жизнь каторжника.
В начале осени того же года был схвачен и сам предводитель народной войны, донской казак из Замовейской станицы Емельян Иванович Пугачев.
Пути их вновь сошлись в Москве. И тот, и другой, закованные в кандалы, сидели в следственной тюрьме. Во время допросов с 18 ноября и по 5 декабря они встречаются. Не сломленные духом два народных вождя смотрели глаза в глаза и острым взглядом ни в чем не упрекали друг друга.
Пушкин в своем романе приводит одну фразу Пугачева чрезвычайной важности во время его допроса. «Богу было угодно, – сказал он, – наказать Россию через мое окаянство».
Конечно же, народный мститель под словом «Россия» имел в виду ненавистную царскую власть и всю дворянскую камарилью.
В конце декабря был вынесен приговор: зачинщика-бунтаря Пугачева и казака Перфильева четвертовать. Его верного сподручника Чику Зарубина приговорили к отсечению головы, Шигаева, Торнова и Подурова – к виселице.
10 января 1775 года в Москве на Болоте свершилась казнь. Ужасающую картину этого чудовищного действа пригнали наблюдать жителей стольного града. Рядом с помостом стоял скованный по ногам и рукам Канзафар Усаев.
О казни донского казака Пугачева написано много. Подробно освещена она и в романе Пушкина. Оставил свои записи